Эволюционер из трущоб. Том 10
Шрифт:
— Егор Егорович, есть ещё и второе «но», — многозначительно сказал я и замолчал, ожидая, пока майор задаст вопрос.
— А ты умеешь заинтриговать, — усмехнулся Егорыч. — И в чём проблема?
— Проблема в верности. Если вы решите переселиться в Кунгур, я должен быть уверен, что никто из переселенцев не ударит мне в спину. А по сему, я хочу, чтобы ваши люди присягнули мне на верность.
— Ха-ха! Ну ты даёшь! Да тебя никто и в глаза не видывал. А уже на верность? Шутник, право слово, — рассмеялся Егорыч и встревоженно посмотрел на дверь. Видать,
— Никто и не говорит, что вы должны сразу присягнуть. Переберётесь в Кунгур. Освоитесь. Поживёте пару месяцев, а там уже и решите, мил я вам или нет. Если нет, вернётесь в Чусовской. Если да, добро пожаловать в род Багратионовых.
Егор Егорович поскрёб подбородок и случайно задел рассечённую губу. Скорчившись от боли, он вздохнул и не спеша произнёс:
— Можешь лечь спать на диване, — он указал взглядом за мою спину, туда, где стоял коричневый потёртый диванчик. — Завтра в обед проведём совет. Если большинство согласится на переезд, переезжаем.
— Если не согласятся, то мы с вами ещё раз подерёмся, и я поеду в обратную сторону, — заключил я.
— Можно и так, — расплылся в улыбке Егорыч, поднимаясь из-за стола. — Доброй ночи, Михаил Константинович.
— И вам, Егор Егорович.
Майор ушел, я же разложил диван и незамедлительно лёг спать. День выдался насыщенным. Чертовски хотелось закрыть глаза и восстановить силы. Однако если бы я знал, что ждёт меня завтра, я бы не спешил прощаться с днём сегодняшним.
Часов в десять меня разбудила ругань Зинаиды. Ругалась она шепотом, Егорыч же молчал. Судя по тому, что я сумел разобрать, жена майора не хотела покидать родного посёлка. Мол, здесь уже жизнь устоялась, сами себе хозяева, и всё такое.
Однако, после долгого молчания Егорыч парировал её выпад, сказав, что рано или поздно начнётся расширение аномальной зоны, и тогда посёлок Чусовской прекратит своё существование. В финале он добавил, что это вопрос выживания и лишь сильный способен защитить мирных жителей. А во мне он как раз видит сильного лидера. Признаюсь честно, мне было приятно это услышать.
Зинаида затихла. Судя по всему, она размышляла над услышанным, а может, у неё закончились аргументы. Как бы там ни было, через пять минут на кухне зазвенела посуда. Талантливая хозяюшка начала готовить завтрак, а в дверь кабинета тихонько постучал Егорыч.
— Михаил Константинович, спишь?
— Вовсе нет. Сижу, уши грею, — честно ответил я, сев на край дивана.
Дверь отворилась и внутрь кабинета вошел Егор Егорович.
— Знал бы, что у тебя такой отменный слух, утащил бы жену для беседы в дальнюю комнату, — ухмыльнулся Егорыч.
— Если бы вы это сделали, я бы так и не узнал, что вы считаете меня сильным лидером.
— Да иди ты, — отмахнулся Егорыч, слегка смутившись. — Лучше штаны надень, лидер. Через двадцать минут позавтракаем и пойдём на совет. Там и сможешь проявить свои лидерские качества.
— Запросто, — ответил я и стал собираться.
Помните,
Бутербродики с паштетом из утиной печени тоже были восхитительны. Запил всё это ледяным морсом и принялся поглощать пирожки с яблоками. Судя по взгляду Егорыча, он никак не мог понять, куда в меня влезает столько еды?
— Вот это я понимаю гость. Всё до последней крошки слопал, — улыбаясь, сказала Зинаида.
В этот момент я почувствовал, что уши начинают краснеть. Вот же, зараза. Я, и правда, слишком увлёкся и смёл всё, что было.
— Да не тушуйтесь вы так, — засмеялась Зинаида. — Я, наоборот, рада. Это своего рода комплимент мне, как хозяйке.
— Зинаида Петровна, вы божественно готовите. Егору Егоровичу с вами очень повезло, — похвалил я её и заметил, что на словах о везении Егорыч потёр щеку, по которой вчера огрёб полотенцем.
Кстати, домашняя замороженная котлета сработала на ура. Фингал Егорыча практически сошел. Была лёгкая желтизна под глазом, но, думаю, она в ближайшее время тоже сойдёт.
Попрощавшись с Зинаидой Петровной, мы с Егорычем двинули на совет народных депутатов. Я не уверен, что именно так называется совет, да и депутатов там было многовато. Собрался почти весь посёлок, кроме бойцов, охраняющих периметр. На совете было так шумно, что казалось, будто я попал на базар. Кстати, собрание проходило на футбольном поле, куда я вчера и приземлился. Я шел следом за Егорычем и грел уши. Ведь разговоры вокруг были весьма занимательные.
— Шо? Вот этот дрыщ поломал Илюху? Да иди ты, козу в трещину! — послышался старческий хрип сбоку.
— Да я те отвечаю! Он колдун! — ответил второй гнусавый голос.
— Ха! Это вы колдуны, — усмехнулась молодая девица лет двадцати с небольшим. — Каждый вечер колдырите.
— Фроська, иди знаешь, куда? — обиделся дед.
— Чё в такую рань-то собрались? Заняться больше нечем? — зевнул мужик с помятым лицом.
— Да будь твоя воля, ты бы только и делал, что спал целыми днями. Лодырь, — возмутилась женщина, которая, судя по всему, была женой помятого.
— Егорыч! У мяне крыша течёть! Надобно исправить! — закричала бабка, пытаясь привлечь к себе внимание.
— Хе-хе. У тебя, старая, крыша уже давно протекла. Носишься со своими кошками, как с писаной торбой, — засмеялся мужичок лет тридцати с рыжей бородой и тут же отскочил в сторону, чтобы не схлопотать от старухи клюкой по спине.
— Пшел отседва! Ирод! — пронзительно заверещала бабка, позабыв про крышу.
Галдёж стоял такой, что я даже не слышал собственных мыслей. Но было весело. Егорыч остановился в центре футбольного поля, а местные отступили назад на пару метров, образовав пустое пространство; и тут все, как по команде, умолкли, уставившись на меня и Егорыча.