Эволюционер из трущоб. Том 2
Шрифт:
Было скучновато, и я стал посматривать на лысину сидящего передо мной деда. У него на голове было ровно три волосины, одну из которых я собирался вырвать, но тут представление завершилось и мама, нагнувшись ко мне, прошептала.
— Правда, здорово? Такие ловкие! А когда наверх их подняли, у меня аж сердце ёкнуло.
— Ага. Очень здолово, мам, — улыбнулся я, а на сцену тем временем выбежали клоуны.
Били друг друга надувными молотками, много орали, поливали зрителей водой и шутили.
После клоунов вышел двухметровый бугай с огромной мускулатурой и увесистым пузом. Бритая голова и шикарная кустистая борода. Силач был серьёзен, поприветствовал зрителей, подняв вверх руку, и принялся гнуть лом. Выглядело это потрясающе! Железный прут толщиной в мой кулак сперва гнулся неохотно, но спустя пару мгновений свернулся в бараний рог. Я невольно стал аплодировать.
— Я тоже так хочу! — сказал я, посмотрев на маму.
— Когда вырастешь, сможешь и не такое, — ответила Елизавета Максимовна.
Про себя же я подумал: «Если бы я смог дотянуться до его бороды, то, возможно, и не пришлось бы ждать взросления».
Следом на арену вышли и сами братья Днищевы, которые оказались дрессировщиками. Эта часть представления оставила меня совершенно равнодушным. Ну да, животные скачут туда-сюда, бегают на задних лапках. И что? Вы бы видели, что в моей прошлой жизни вытворяли друиды! Они белок заставляли варить себе кофе. Белок! Варить кофе! А то, что происходит на арене — это так. Баловство.
Представление завершилось, и все артисты вышли на арену, чтобы напоследок искупаться в овациях.
— Мама, можно я пожму луку вон тому здоловяку? — спросил я, указав на силача.
— Миш, ну ты чего? Глянь, какая толкучка. Давай в другой раз.
— Но я хочу сейчас! Ну пожалуйста! У меня же День лождения! — настаивал я, поджав губы.
— Ладно. Идём, попробуем пробиться в первые ряды, — вздохнула мама.
И мы пошли. Точнее, она плелась сзади, а я, как метеор, прошмыгнул между ног нерасторопных зрителей и вылетел на арену цирка!
— Дядечка! Ты мой кумил! — заверещал я и сиганул на амбала.
Тот растерялся и поймал меня в последний момент. Силач нелепо улыбнулся и посадил меня к себе на плечо, видать для того, чтобы со стороны было видно насколько большая разница у нас в размерах. Я лучезарно улыбнулся и деранул его за бороду! На удивление она легко оторвалась… Это была накладная борода!
— Ах ты, мелкий паршивец! А ну, слезай! — возмутился идеально выбритый силач и потянулся ко мне, чтобы спустить на землю.
Я запаниковал. Где сообщение «Желаете поглотить доминанту» и всё такое? Может, борода из синтетики? Мазнув взглядом по амбалу, я увидел длинную волосину, торчащую из его уха.
— Ай! Сучонок мелкий! — заорал здоровяк, но я уже соскочил на землю, перепрыгнул через бортик и растворился в толпе.
Амбал даже не думал за мной гнаться. Вместо этого он отклеил висящую на подбородке накладную бороду и отправился за кулисы.
— Мамуля, быстлее уходим, — улыбаясь, сказал я, и потащил маму на выход.
— Миша, ты чего натворил? Нужно извиниться перед дядей.
— Ага, обязательно извинюсь, когда в следующий лаз плидём на пледставление, — сказал я, волоча маму за собой.
Она лишь покачала головой, и не стала настаивать на извинениях. По пути я спрятал волосину в карман, решив взять от этого дня всё, что только смогу. Я шарил взглядом по полу в поисках чьих-нибудь волос, но ничего не нашел. А жаль, впрочем день ещё не закончился. Может, ещё что найду.
Выйдя из цирка, мы направились по улице Майской вглубь города. Купили мороженого, посидели в уютном сквере, а потом мама предложила прогуляться в центральном парке культуры и отдыха. Она сманила меня обещанием что там точно работают фонтаны, а ещё мы покатаемся на колесе обозрения. Что ж. Меня легко подкупить. Тем более, что возможность осмотреть город с высоты выпадает далеко не каждый день.
Фонтаны видал я и получше, но вот колесо обозрения… Колесо слишком долгое. Очередь в три вилюшки и второй раз за день стоять целый час в очереди, я не собирался. Тем более, что уже приспичило в туалет.
— Идём, вон там есть кабинки, — сказала мама и указала в дальнюю часть парка, поросшего кустарником и корявыми деревцами.
Мы болтали о всякой ерунде. Мама нахваливала меня, я смущался и отвечал, что она лучшая мать на свете. Забавно, но я не врал. Для меня она и правда была лучшей, ведь другой мамы у меня просто не было. Она подвела меня к массивному кирпичному зданию разделённому на «М» и «Ж».
— Ты уже большой мальчик и сам справишься? — спросила мама.
— Сплавлюсь, — хмыкнул я и провёл рукой по носу.
Как только я вошел в туалет, понял, что нужно было по носу не проводить рукой, а затыкать его. Вонища была такая, что хотелось задержать дыхание навсегда. Быстро сходил по маленькому, бросил взгляд на замызганный ржавый кран и понял, что руки мыть я не буду.
Я выбежал на улицу и с облегчением вдохнул прохладный воздух. Посмотрел по сторонам и понял, что мамы нигде нет.
— Мам, — позвал я её и услышал какую-то возню за туалетом.
Не теряя времени, я рванул туда. Заросший щетиной упырь одной рукой зажимал рот мамы, а второй приставил нож к её горлу. Он заглянул ей в глаза и прорычал: