Эволюционер из трущоб. Том 4
Шрифт:
Капитан резко ушел за угол, и через мгновение раздался взрыв. Точно зная, что толстяк погиб, Гаврилов вытащил из разгрузки мертвеца ещё два магазина. Выщелкнул пустой из автомата, зарядил новый и рванул к люку канализационного коллектора. Одним пальцем поддев люк, капитан быстро спустился в зловонную дыру и аккуратно вернул люк на место.
Над головой послышался топот десятка ног и матерная брань.
— Архаровский выродок! Убил двоих, — возмутился мужчина с хриплым басом и пнул ногой труп гвардейца с раздавленным горлом. — Передай на базу, чтобы прислали ищейку. Нужно найти эту тварь и отомстить.
—
— Какой сержант? — зло переспросил усач.
— Прошу меня простить, товарищ старший сержант! — гаркнул радист и вытянулся по струнке.
— То-то же. Всё. Выполняй приказ, а мы попытаемся его отыскать, — удовлетворив своё эго, смягчил тон сержант. Ой. Простите, старший сержант, конечно же. Вдали послышался низкочастотный свист. — Быстрее за мной! Похоже, его заметили! — гаркнул усач и рванул вдаль.
— Мудак заносчивый, — фыркнул радист, оставшись в гордом одиночестве, и направился в сторону Сибирского тракта, чтобы связаться с базой.
Гаврилов посмотрел вслед радисту и крепко задумался. Может, стоит свернуть ему шею? А. Теперь понятно почему парень идёт, не боясь за свою жизнь. Со стороны Сибирского тракта в глубь города двинула колонна бронетехники, покрытой копотью. Судя по всему, они встретили сопротивление от Архаровских гвардейцев. Сопротивление, которое было сломлено.
— Твари, — прошептал капитан и спрыгнул вниз.
Приземлившись, он побежал по тускло освещённому коллектору в сторону центра. Каждые двадцать метров над головой располагались канализационные люки. Через их отверстия в коллектор проникали алые отблески от пожаров, этого света было недостаточно, но выручало техническое освещение коллектора, которое висело на стенах через каждые двадцать метров. Худо-бедно, но путь можно было различить.
Пока Гаврилов нёсся из Талицы в Екатеринбург, дворецкий Архарова прислал адрес, по которому разместили Елизавету Максимовну. Отель Першерон. Капитан там никогда не бывал. Но точно знал, что коллектор заканчивается рядом с Кафедрой Ювелирного Искусства.
Представьте себе. Архаров создал множество учебных заведений, в которые поступали его бездарные дети, а также гвардейские дети, обделённые даром. Пусть они не могут сражаться, зато могут добыть необходимые средства для сражения. Ведь война — дело дорогое, и не каждому под силу бодаться с соседями долгие десятилетия напролёт.
— Лиза. Только никуда не выходи. Я тебя очень прошу, — шептал капитан, шлёпая ботинками по зловонной жиже.
Гаврилов бежал, стараясь обогнать смерть, которая была повсюду. Порой через канализационные люки в коллектор стекали целые ручейки крови. Капитану было страшно подумать о том, сколько человек погибло для того, чтобы создать подобный поток. Иногда он слышал крики мужчин и женщин, которые навеки замолкали, оставаясь позади.
Капитан бежал и чувствовал себя предателем. Он закончил Екатеринбургскую Военную Академию. Гулял по улицам города. Видел радостные лица его жителей. Любовался великолепной архитектурой. Восхищался тем, что Архаров смог создать — пусть не идеальный, но рай — в сотне километров от аномалии. Здесь люди жили, не чувствуя угрозы. Да, порой было шумно, но в остальное время они были счастливы.
А сейчас Гаврилов
Но что толку? Приняв бой, он ослушается приказа и погубит любимую женщину. А ещё сына… Сына… Снова эта странная мысль. Вроде, чужой ребёнок, но такой родной. Может, если Гаврилов сегодня выживет, он и сам однажды станет отцом? Тем более, что Лиза будет рядом. Совсем ря…
Капитан резко остановился. Дорогу преградил завал. Асфальтированная дорога обвалилась внутрь коллектора, оставив отверстие величиной в сорок сантиметров. Через него было прекрасно видно рассвет, утопающий в чёрном дыму. Бросив взгляд на ближайшее здание, Гаврилов безошибочно определил, что это Театр Оперы и Балета, располагавшийся в трёхстах метрах от Кафедры Ювелирного Искусства.
Выглянув наружу, капитан заметил трёх Имперцев. Они волокли к грузовику какого-то старика. Судя по одежде, это был один из профессоров Архаровского университета. Вот же, твари. Обычных людей в расход, а тех, кто может быть полезным, берут, как трофеи. Скрежетнув зубами, Гаврилов выскочил из канализации и рванул налево, во двор полуразрушенной пятиэтажки.
Часть здания обрушилась внутрь двора, засыпав его бетонными плитами и обломками кирпича. Десятки машин, словно факелы, догорали, выбрасывая в небо чёрную копоть. А вот людей здесь не было. Но это не значило, что стоит забыть о осторожности.
Судя по звукам, бои за Екатеринбурге практически закончились. Имперцы безоговорочно победили. Грохотало лишь со стороны Академии. Да, Академию с наскока не взять. Это настоящая крепость. Крепость, которой суждено пасть…
Скрываясь за обожженными машинами, капитан сжал крепче автомат и пробежал двор насквозь. Остановившись у арки, он увидел отель Першерон. В этот момент сердце перестало биться, а дыхание перехватило.
Дверь отеля отворилась и из неё выскочила Елизавета Максимовна. Девушка была чертовски напугана и сломя голову рванула в сторону Зелёного Острова. Гаврилов сразу же понял, что Лиза бежит, чтобы спасти Мишку. Вот только она ещё не видела, что за ней погнались пять Имперцев и бежали они явно не для того, чтобы убить девушку. Об этом говорили их сальные взгляды и то, что они убрали автоматы за спину.
— Суки… — прорычал Гаврилов и бросился любимой на выручку.
Пасечник поймал ледышку, правда сделал это с ловкостью кошки-картошки. Рукоять ударилась о его ладонь, и голубоватый клинок собирался рухнуть в засохшую траву, когда Лёха подхватил его второй рукой. На мой крик отвлеклась тварь, атаковавшая Лешего, чем мой друг и воспользовался.
Рванул вправо по диагонали и резанул по сухожилию передней лапы. Тварь взвизгнула и попыталась отпрыгнуть назад, но завалилась мордой в землю. Леший, помня науку Гава, резко сместился за спину и нанёс ещё два пореза под коленными сгибами, тем самым лишив зверюгу возможности двигаться. Он бы с радостью добил противника, но кинжал растаял за пару секунд, так как у меня окончательно иссякла мана.