Эволюционер из трущоб. Том 4
Шрифт:
— Жалко будет нас всех, если как можно скорее не уберёмся отсюда, — ответил я, понимая, что сейчас выгляжу козлом.
Но кто-то должен сохранять приподнятый настрой и направлять ребят в нужное для выживания русло. Иначе мы можем присоединиться к Остапу.
Я снял свою рубаху и порвал её на ленты толщиной в два пальца. После чего этими верёвками примотал палки к ноге Сергея. Он рычал от боли, а я даже не знал, поможет ли ему шина? Всё же смещение кости само собой не заживёт, и велик шанс, что Серый будет хромать до конца своих дней.
Завершив фиксацию конечности,
К этому моменту Прохоров и Леший уложили Остапа на две ветки. Забросали тело сухой травой и мелкими ветками, а после замерли в ожидании, будто не решались сделать следующий шаг. К погребальному костру подошел я, Сергей и Макар. Каждый думал о своём, глядя на Остапа.
Макар с ним был едва знаком, поэтому особой печали не испытывал. Сергей грустил, Леший был, на удивление, в порядке. Будто бы он часто сталкивался со смертью, и это его не особо трогало. Да и с Остапом он, не сказать, что сдружился за это время. Так, порой лаялись, но не более того.
Прохоров, как я уже говорил, страдал больше всех. А я… Не знаю. Я чувствовал какую-то злость в душе. Не должны дети умирать вот так. Да и вообще никак не должны. И это касается всех людей на планете.
Вашу ж мать! Вам что, земли и ресурсов мало? Живите, суки, и дайте жить другим! Какого хрена вы воюете? Бессмысленно, беспощадно, остервенело. Грызёте глотки друг другу, как зверьё, прикрываясь благими лозунгами. «За Императора!», «За веру!», «За хрен пойми что!». Идиоты. Чёртовы идиоты.
Если бы человечество хоть на миг остановилось бы и осознало ценность жизни, то этот мир стал бы совсем другим. Мы могли бы все до единого жить в цветущем саду. Изучать науки, развивать магию, путешествовать к другим мирам. Проклятье, да у вас тут аномалия под боком, в конце концов! А вы, дебилы, вместо того, чтобы разобраться с этой проблемой, убиваете себе подобных!
Зараза. Когда думаю об этом, сразу в душе рождается такая злоба, от которой начинает трясти. Миллиарды человек погибли в прошлом мире и ещё миллиарды стремятся повторить их судьбу в этом. Какое-то безумие. Словно хожу по замкнутому кругу и стараюсь найти выход, но его не существует. Я посмотрел на Артёма и спросил:
— Скажешь что-нибудь?
Он покачал головой и вытянув вперёд левую руку, создал небольшой огненный шар. Шарик подлетел к погребальному костру и тут же воспламенил траву и мелкие ветки. В воздухе запахло горелой тканью, волосами, а ещё жжёной плотью. От этого запаха Прохорова стошнило. Никто не смеялся, а наоборот смотрели на него с жалостью.
— Прощай, Остап. Ты был хорошим другом, — сказал я.
— Мир твоему праху, — добавил Сергей.
— Ефё увидфя, — прошипелявил Леший и тут же получил толчок в плечо от Макара.
— Ты чего ляпаешь? Спешишь подохнуть? — спросил узкоглазый диверсант у своего брата-пасечника.
— Вфе мы рано или пофдно умрём, — философски подметил Леший.
— Уходим, — коротко
Ему нужно пару минут побыть наедине с Остапом. Сказать то, что при нас он никогда не скажет. То, что он и при жизни-то не мог сказать. А мы направились по узкой дороге в сторону знака, на котором красовалась надпись «Дачи Камаи». Надеюсь, там есть хоть что-то съестное.
Часом ранее. Екатеринбург.
Поместье Архарова.
Странное дело. Земля дрожала от взрывов, воздух заполнил чёрный дым. Казалось, что наступил конец света. Однако, поместье барона, в отличие от Екатеринбурга, уцелело. Здесь не было стрельбы, выжженной земли и гор трупов. Впрочем, и сопротивления Имперским гвардейцам никто не оказывал.
Танк повалил резные ворота, после чего сотня солдат ворвалась на территорию поместья, взяв его под контроль. Маргарита Львовна последние тридцать лет с ужасом в сердце ждала именно этого дня. Буквально полчаса назад позвонил её сын, барон Архаров, и сказал:
— Мама, ты была права. Я доигрался. Срочно уезжай из города, а лучше — из страны.
Голос Константина Игоревича был полон досады и ярости. Маргарита Львовна сразу поняла, что Костик будет драться до конца.
— Мой отважный дурачок, — покачала головой женщина, входя в серверную, расположенную в подвале поместья.
В руке она держала графин с водой. Открыв дверь, Маргарита Львовна утонула в обилии мелькающих лампочек и шуме вентиляторов. Шумел сдвоенный серверный шкаф. Тумблера самоуничтожения или консоли с помощью, которой можно было отформатировать жесткие диски, увы, не было. Но это и не требовалось.
Маргарита Львовна открыла сдвоенную дверь серверного шкафа, после чего вылила содержимое графина на электронику. Практически сразу возникло короткое замыкание, посыпались искры, завоняло жженым пластиком, и повалил густой белый дым. А ещё через мгновение возник пожар.
Маргарита Львовна была стара, но не глупа. Она знала, что при желании можно спасти часть жестких дисков, а информации на них хватит с лихвой для того, чтобы казнить её сына и половину баронства.
Поэтому она просто потянулась к мане. Капли со стенок графина поднялись в воздух, к ним присоединилась вода, закоратившая серверную, а в следующее мгновение жидкость сформировала десяток тончайших острых лезвий. Со свистом лезвия прошлись снизу вверх по серверному шкафу, превратив его в мелко нарубленные куски стали и пластика.
Шкаф с грохотом развалился на части, продолжив при этом гореть. Маргарита Львовна силой воли вернула воду в графин, поставила его на пол, а сама поднялась на первый этаж, чтобы встретить гостей.
Да, Константин попросил её уехать. Но зачем? Маргарита Львовна стара, прожила жизнь, полную борьбы, боли и слёз. Радость в её дом заглядывала не часто. Спасаться нужно лишь тем, кто надеется, что последующая жизнь будет полна радости и великих свершений. А её же жизнь закончится вместе с жизнью сына. Он был её гордостью. Её надеждой. Её самым большим сожалением.