Эволюция
Шрифт:
Таков был закон. В поединке есть победитель и проигравший, живой и мертвый. Никто и ничто не может прервать поединка. А тот, кто попытается убежать, обречен смерти.
Лейст понимал, что для него это еще далеко не синоним победы. Аргеноя еще нужно убить, а если он не захочет смиренно ждать смерти, то закончится все опять же поединком.
Но колосс покачнулся. И, рано или поздно, кто-нибудь нанесёт последний удар.
Прежде чем уйти вслед за Аргеноем, Лейст бросил взгляд на ту часть зала, где, на повисшей в воздухе платформе, стояли генералы. Эти не бесновались,
Глава 49
Прежде чем открыть роковую дверь, Ирцарио сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, успокоил сердцебиение, заставил кровь спокойно струиться по венам.
— Просто враг, — пробормотал он. — Там просто еще один враг, которого я уничтожу.
Собственно, даже уничтожать было не нужно. Сколько раз отец заходил сюда, а робот всё ещё цел и невредим. Значит, тренировочную программу ему не меняли. Будет достаточно задеть его оружием.
Ирцарио надел перчатку, перепачканную в крови, повернул ручку и вошел в зал, посреди которого неподвижно застыл робот, внешне неотличимый от Аргеноя. Только моложе, и гораздо.
Впервые Ирцарио задумался о возрасте отца. Сейчас он видел перед собой его, такого же, каким он был во время раскола с узоргами. Сколько лет минуло с тех пор? Сколько лет было ему тогда?
— Да без разницы, — сказал Ирцарио и сделал шаг вперед. Окровавленная перчатка полетела на пол.
Робот пришел в движение, взметнул меч, готовясь нападать.
— Сюрприз, пидор, — улыбнулся Ирцарио, достав из кобуры пистолет.
Выстрел в огромном пустующем зале походил на взрыв. Пуля отскочила от лба робота, и тот замер, как будто оглушенный.
— Ну что, мы достигли соглашения? — поинтересовался Ирцарио.
Робот молчал. Бросив пистолет в кобуру, Ирцарио на всякий случай извлек из ножен тесак и по широкой дуге попытался обогнуть робота.
Но электронные мозги, проанализировав случившееся, пришли к выводу, что противник не продемонстрировал должного уровня в фехтовании.
— Твою мать, — только и успел выкрикнуть Ирцарио, отразив внезапную атаку.
Он никогда не сражался против отца, лишь несколько раз наблюдал за его поединками. Сначала, в детстве, — с детской гордостью и восторгом. Потом — с интересом. Отец был быстр и силён, а главное — его атаки всегда были неожиданны. Ему будто было лень тратить время на бой, и он, увлекая соперника чередой обманок, задавал ложный ритм, который вдруг сам же и нарушал. Зачастую удивлялся противник уже на том свете.
И вот теперь всё это обрушилось на Ирцарио, подкрепленное механической отчетливостью движений, очищенное электронными, не знающими погрешностей мозгами.
Робот не играл в обороне, он напирал, увеличивая скорость, и не давал даже мгновенной передышки. Ирцарио быстро понял, что выдержать дистанцию не получится, и начал кружить, отступая.
Еще одна неприятная особенность робота: он не устанет. Увеличивая время поединка, Ирцарио только изматывал сам себя. Нужно было что-то предпринять, и быстро. Ведь робот запоминал каждое движение Ирцарио и с каждым шагом всё лучше подстраивался
Когда очередной стремительный выпад едва не лишил Ирцарио уха, на него снизошло озарение. Робот ведь сам показал своё слабое место.
Ирцарио изловчился вырвать пистолет из кобуры левой рукой.
Этот стиль борьбы породила сама жизнь. До раскола с узоргами гинопосцы были воинами, но после… После пришлось примерять и одежды палачей. Приходилось по приказу уничтожать целые колонии условно мирных зеленоглазых, которые разбегались, как тараканы. Тесак убивал их с гарантией, но не отличался дальнобойностью и быстротой. Пистолет бил далеко, но лишь обездвиживал. Однако в совокупности оба этих оружия работали великолепно. Для многих узоргов слово «смерть» означало гинопосца с тесаком в правой руке и пистолетом в левой.
Ирцарио отвел удар и выстрелил роботу в голову. Голова дернулась, но меч не замедлился. Пришлось поднырнуть под него.
Ладно, давай иначе. Ирцарио, распрямляя колени, выстрелил роботу в ногу, потом — в грудь, и тут же рубанул тесаком. Меч возник на его пути в последнюю секунду, остановив удар в сантиметре от плеча.
Ствол пистолета сместился, палец нажал на скобу, и пуля высекла искры из пальцев робота, сжимающих рукоять. Меч качнулся, и Ирцарио с силой направил соскользнувший тесак в грудь.
Так хотелось почувствовать разрезаемую плоть, разрубаемые кости, увидеть кровь… Но лишь скрежет металла о металл возвестил о конце поединка.
Робот замер на пару секунд, потом опустил меч и вернулся на середину зала.
— Тренировка некорректна, — вдруг заявил он безликим электронным голосом, не открывая рта.
Ирцарио сунул пистолет в кобуру, тесак — в ножны.
— Ты поплачь, — сказал он роботу.
— Использовано оружие, не предусмотренное программой, — продолжил робот.
— Больше такого не повторится, обещаю, — развел руками Ирцарио.
Он прошел к двери в дальнем конце зала, больше не обращая на робота внимания. Толкнул её и оказался в мрачной лаборатории.
— Охренеть, — только и сказал он, увидев распростертого на столе узорга, глаза которого уже едва светились.
Узорг приподнял голову, окинул взглядом вошедшего и вновь обессиленно уронил затылок на стол.
— Я слышал выстрелы, — долетел до ушей Ирцарио шепот. — Думал, что-то изменилось. Но вот передо мной стоит очередная гинопосская шавка в синей форме.
— Грубишь, — хмыкнул Ирцарио. — Значит, пока не подыхаешь.
— Кто ты? И чего тебе от меня нужно?
Ирцарио прошел по сумрачной комнатке, напоминающей карикатурную лабораторию маньяка-психопата. Посмотрел, потрогал многочисленные шланги, трубки, вентили. Пленник, не отрываясь, следил за ним взглядом. За этим вниманием ощущалась не только ненависть, но и любопытство. Узорг стосковался по обществу. Годами он видел лишь одного человека.
— Сколько лет это продолжается? — спросил Ирцарио. Он говорил больше сам с собой, но изможденный старик на столе издал в ответ звук, похожий на карканье, после чего закашлялся.