Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи
Шрифт:
Через много лет после этого в Борисове случайно оказался русский генерал Энгельгард. Там он узнал‚ что в городе живет его однофамилец‚ Мордух Энгельгард‚ сын казненного «изменника». Генерал оскорбился и по возвращении в Петербург стал хлопотать о том‚ чтобы потомству «изменника» запретили носить эту фамилию. И высочайшим указом императора Николая I жителю города Борисова Мордуху Энгельгарду велено было именоваться Мордух Энгельсон.
В наполеоновской армии служили французы‚ немцы‚ голландцы‚ швейцарцы‚ итальянцы‚ поляки‚ испанцы и представители других народов. «Безостановочно проходили через Вильно‚ – вспоминал житель города‚ – разнородные‚ разновидные и разноязычные
Среди этого «разновидного» войска попадались евреи – солдаты, офицеры и маркитанты‚ познакомившиеся с российскими единоверцами во время похода на Москву. Еврей-кавалерист с саблей или офицер в мундире производили огромное впечатление на российских евреев‚ которые никогда прежде не видели еврея-солдата или офицера. Из поколения в поколение пересказывали российские евреи истории о тех временах‚ переполненные еврейскими «полковниками» и «генералами» французской армии‚ количество которых принимало порой невероятные размеры.
В Дубровне в первый день еврейского Нового года старик-еврей увидел французского солдата‚ который стоял на карауле и что-то тихо шептал. Прислушавшись‚ старик расслышал слова новогодней молитвы на еврейском языке‚ и когда солдат сменился с караула‚ пригласил его домой на праздничную трапезу. В Креславке двое французских солдат поймали на улице гусей‚ а потом остановили перепуганного мальчика и попросили проводить их к резнику‚ чтобы тот зарезал птиц по еврейским правилам. В Лядах старый еврей встретил на улице неприятельского полковника верхом на лошади‚ «увешанного медалями‚ с толстыми золотыми эполетами». Иностранец подъехал к старику и заговорил с ним на талмудическую тему‚ подкрепляя свою речь многочисленными цитатами. Старик стал возражать ему‚ между ними разгорелся спор. Предание добавляет для красочности: оба еврея так увлеклись темой разговора‚ что не заметили подскакавшего русского казака‚ который застрелил полковника.
В субботний день в Креславке несколько французских солдат вошли в синагогу и вынули из хранилища свиток Торы. Синагогальный служка решил‚ что враги собираются надругаться над святыней‚ но один из солдат развернул свиток‚ прочитал вслух положенный на эту субботу отрывок‚ а затем поставил свиток на место и ушел с товарищами из синагоги. Когда Наполеон жил в Витебске‚ у еврея-лавочника брали овощи для императорского стола. Однажды этот еврей отправился во дворец‚ чтобы получить причитающиеся ему деньги, но там‚ среди блестящей свиты‚ лавочник‚ естественно‚ растерялся. Вдруг подошел к нему один из придворных‚ заговорил по-еврейски и помог получить причитающиеся деньги; более того‚ он проводил лавочника в сад, показал издалека самого Наполеона‚ который сидел на балконе и слушал музыку. «Такой дивной музыки‚ – вспоминал лавочник‚ – я никогда прежде не слышал».
Во времена долгих стоянок французских войск случались порой более близкие знакомства. В местечке Ковенской губернии еврей французского гренадерского полка женился на четырнадцатилетней Тайбель‚ дочери уважаемого еврея. Когда полк отправился дальше‚ еврей-гренадер ушел вместе со своей частью и выдал молодой жене условный развод. Но бывали контакты и при более трагической обстановке. Возле Борисова французы за какую-то провинность казнили провиантского чиновника. «Как обычно в таких случаях‚ – вспоминал француз‚ – он был расстрелян двенадцатью гренадерами. Явились несколько русских евреев‚ которые похоронили своего единоверца».
Французская армия дважды прошла через Литву и Белоруссию: сначала победоносным походом на Москву‚ а затем при поспешном‚ беспорядочном бегстве из России. Это перемещение огромного
Участники похода разграбили и сожгли на своем пути Гродно‚ Новогрудок‚ Оршу‚ Полоцк и другие города западных губерний. В Троках‚ вспоминал французский офицер‚ «всеобщий вопль слился с бушеванием ветра и тревожным гулом набата. В окна летели пули‚ двери домов трещали под ударами ружейных прикладов и под напором бушующих, пьяных солдат‚ которые переполнили улицы… И чтобы довести варварство до высшего предела‚ чтобы дать печальнейшие примеры человеческого безумия‚ некоторые изверги сбрасывали евреев‚ которые в отчаянии пытались сопротивляться‚ из верхних этажей их жилищ».
Еще страшнее были бесчинства во время беспорядочного бегства «великой армии». Толпы солдат в грязной, оборванной одежде уже не подчинялись приказам и грабили всех на своем пути‚ чтобы утолить голод и спастись от жестоких морозов‚ которые доходили в ту зиму до тридцати градусов. Дороги были усеяны окоченевшими‚ скрюченными трупами‚ брошенными обозами‚ пушками и прочим снаряжением. Каждый заботился только о себе‚ не было пощады никому и ничему‚ позади отступавших толп оставали разрушенные и сожженные деревни, синагоги, обращенные в конюшни; в Вильно французы устроили на еврейском кладбище пастбище для скота‚ многие памятники и могилы были уничтожены и затоптаны.
Русские войска тоже кормились за счет населения‚ и Александру I докладывали о «грабительстве наших войск‚ которые всё себе присваивают всевозможными способами». И если солдаты не очень церемонились с православными жителями‚ то о евреях и говорить нечего. Потери жителей Витебска в той войне от грабежей и реквизиций составили более полутора миллионов рублей‚ на долю еврейского населения пришлось около миллиона. После войны 1812 года возросла нищета в еврейских общинах Литвы и Белоруссии. Многие синагоги сгорели в огне‚ вместе с ними и свитки Торы‚ книги записей общин‚ собрания рукописей, редкие типографские издания. Потребовались долгие годы‚ чтобы общины смогли оправиться от разорения того времени.
На исходе войны вспыхнули эпидемии среди местного населения‚ потому что трупы погибших солдат отступающей армии грудами лежали на улицах, заражая всё вокруг. Чтобы освободить дороги от мертвых тел и трупов павших лошадей‚ их сжигали‚ закапывали‚ тысячами спускали под речной лед. В одном только Минске погребли 17 000 тел‚ в Борисове и его окрестностях – 40 000‚ в Вильно – и того больше‚ не считая огромного количества издохших лошадей. «На площади в Вильно стоит огромный костел‚ который нашли заваленным трупами французов до такой степени‚ что двери не отворялись, надо было тела выбрасывать из окон купола». Эпидемия в Вильно была наиболее жестокой и продолжительной‚ от нее пострадало вместе со всеми еврейское население города‚ а в Витебске от эпидемий и убийств погибла треть еврейского населения.