Еврейская сага

Азарэль Пётр

– Ты всё правильно говоришь, – поддержал его Илья. – Есть, конечно, немало порядочных русских людей. Но давайте посмотрим правде в глаза – комфортно ты себя чувствуешь только среди своих благодаря культурной идентификации. Интересно, что думает об этом Ефим Янович? А не навестить ли нам его?

– Идея хорошая. Я позвоню ему, – сказал Санька.

Подошёл официант, и они заказали картофельный салат, лангет с вермишелью и грибным соусом и по сто грамм водки.

– Ромка, что у тебя с работой слышно? – спросил Илюша.

– Отец договорился со своим директором. Буду работать экономистом

в строительно-монтажном управлении. Посмотрим, как пойдут дела. А недавно он сказал, что дядя Изя, он занимался строительством на Чернобыльской станции, заболел лейкемией, и ему сделали пересадку костного мозга. Жаль его, славный дядька. – Он задумался, потом взглянул на Илью. – Мама мне говорила, что ты устраиваешься в Москонцерт. Это правда?

– Да, гастроли мои начнутся уже в сентябре, – ответил Илюша. – Больше по Московской области. Но я не унываю. Мне нужно пополнить репертуар и набраться опыта. Тогда я смогу подать заявление на участие в конкурсе Чайковского через четыре года. Конкурс в этом году прошёл в июне, я был несколько раз, когда играли пианисты. Некоторые из них оказались очень сильные, а Барри Дуглас, лауреат первой премии, просто гениален.

– Молодец, большому кораблю большое плавание, – одобрил Ромка.

– А мне ещё год учиться, – вздохнул Санька.

– Не переживай, МГУ – знаменитый во всём мире университет, особенно славится мехмат. Будешь процветать везде, – уверенно сказал Ромка.

– Везде, кроме Советского Союза, – передразнил его Санька.

В это время появился официант с большим подносом, и они принялись за еду. Ромка поднял рюмку, наполненную холодной кристально чистой водкой, и в воздухе над столом появился её особенный запах.

– Друзья, Оскар Уайльд сказал: «При любых неприятностях я отказываю себе во всём, кроме еды и питья». Давайте выпьем за то, чтобы у нас не было никаких неприятностей и нам не приходилось отказывать себе в удовольствиях.

– Ты сегодня в ударе, – с иронией произнёс Санька. – Оскара Уайльда цитируешь. Наверно, в Воронеже у тебя было много свободного времени.

В это время в кафе вошла элегантно одетая женщина. Бежевое платье облегало её гибкое тело, пышные каштановые волосы ниспадали на высокий лоб и узкие плечи, а тёмно-коричневые туфли на высоких каблуках завершали уверенную поступь её стройных ног. Бросив выразительный взгляд в их сторону, она села за соседним столиком и подала знак официанту, который, похоже, хорошо её знал. Он подошёл, улыбаясь добродушной улыбкой, и после короткого разговора, приняв заказ, удалился. Ромка, который не сводил с неё глаз, поднялся и приблизился к её столу. Она с интересом посмотрела на него.

– Вы что-то хотели спросить?

– Я просто хотел познакомиться. Меня зовут Роман.

– Очень приятно, Мария. Да садитесь же, что Вы стоите. Расскажите что-нибудь.

К нему вернулась всегдашняя уверенность в себе, и он стал тем же весёлым и остроумным собеседником, каким был всегда. Она улыбалась его шуткам и внимательно рассматривала его не лишённое приятности еврейское лицо.

– Я в этом году окончила Мединститут и начала работать врачом в больнице напротив.

– А я учился в университете. Сейчас экономист в строительном управлении, – сказал Ромка. – Машенька,

я хотел бы тебя проводить. У такой красивой женщины ночью должна быть охрана.

Она утвердительно кивнула. Официант с лучезарной улыбкой поставил на стол блюда и она, извинившись, начала есть. Ромка пожелал ей приятного аппетита и вернулся на своё место.

– Ребята, я вынужден с вами попрощаться. Она согласилась, чтобы я её проводил, – радостно сообщил он.

– Поздравляю, кажется, ты стремительно приходишь в себя, – усмехнулся Санька. – Желаю удачи.

– Потрясающая женщина! Парни, кажется, я теряю голову, – заявил Ромка.

– Похоже, ты идёшь по стопам своего отца, – съязвил Илюша.

Мария выпила кофе, поднялась и, взглянув на Ромку, направилась к выходу. Он догнал её, они вместе скрылись за дверью и направились к станции метро «Ленинский проспект».

– Ты мне очень нравишься, Маша. Поэтому я хочу задать тебе один не слишком деликатный вопрос. Тебе не помешает, если тебя полюбит еврей?

В это время они уже сели на поезд, стремительно бегущий в подземном тоннеле. Она внимательно посмотрела на него и, усмехнувшись, ответила:

– Ты хороший парень, Роман. Это самое главное. Остальное ни меня, ни моих друзей, ни моих родителей не волнует.

Когда они подошли к её дому, он обнял её и хотел поцеловать, но она отстранилась.

– Роман, куда ты торопишься. Самое важное в отношениях мужчины и женщины – предыстория, ухаживание, знаки внимания, общение. Ты сам, милый, почувствуешь, когда я буду готова. Вот тебе мой домашний телефон. По вечерам я дома, хотя у меня есть и ночные смены. Позвони мне.

Она дружески обняла его и, поднявшись на крыльцо возле подъезда, оглянулась и махнула ему рукой.

8

Переливания крови и пересадка костного мозга не помогли, увы, побороть лейкемию, отбиравшую у Изи едва теплившуюся надежду на выздоровление. Он похудел и осунулся, последние силы оставляли его. Теперь Юля приходила в клинику каждый день и покидала её, когда Изя забывался в полусонном бреду. Однажды в конце августа он обратился к жене:

– Меня, наверное, скоро не станет. Я хочу попрощаться с детьми.

– Ты уверен, что им нужно видеть умирающего отца? – спросила Юля, едва сдерживая слёзы.

– Не знаю, но мне кажется, пора перестать рассказывать детям сказки о вечной жизни. Нужно их готовить к реальным жизненным испытаниям.

– Возможно, ты прав. Они скоро должны вернуться в Киев. Через неделю начало учебного года. Даниил пойдёт уже в третий класс, а Нелля в первый.

– Я не умру, пока их не увижу. Попроси Льва привезти детей. Я с ним тоже попрощаюсь.

В тот же вечер Юля позвонила в Москву. Лев взял трубку.

– Лёва, врачи сделали всё, что могли. Изе осталось жить считанные дни. Он хочет проститься с детьми и с тобой.

– Юленька, билеты у нас на послезавтра. В четверг мы уже будем в Киеве.

Держись, дорогая.

Лев положил трубку и набрал номер бывшей жены.

– Слушаю. Это ты, Лёва?

– Да, Лена. Хочу поговорить с Ромой.

Елена Моисеевна позвала сына.

– Рома, это папа. Изя умирает. Послезавтра я уезжаю в Киев с Неллей и Даниилом. Ты не хочешь их проводить?