Эвританские хроники

Шелонин Олег Александрович

Торийское забулькало в их глотках. Нагрузились они уже так, что благородный напиток пошел через рты, заливая камзолы.

– Лейтенант! Поднимай войска! Мы идем на Азор!

– Так кораблей нет, ваше превосходительство!

– Для такого дела найдем, – успокоил губернатор.

– Может, поставим в известность бюрера?

– Это идея, – мотнул головой полковник. – Войскового мага сюда! Заодно порадуем бюрера нашими успехами.

– А мы еще не доложили? – ужаснулся адъютант.

– Не успели.

– Плохо, – расстроился Тарах, –

где теперь этого мага найдешь?

– В чем дело? – нахмурился полковник.

– Вы давно не покидали ставку, – деликатно намекнул адъютант.

Как ни странно, полковник намек понял, сделал героическое усилие и поднялся. Лейтенант с губернатором подхватили его с двух сторон (не для того, чтобы поддержать, а для того, чтобы удержаться), и качающаяся троица выползла на свет божий.

Открывшаяся перед ними картина отдаленно напоминала поле брани. Кругом валялись груды мертвецки пьяных тел. Где тут эгийцы, а где торийцы – разобрать было очень трудно. Самые стойкие еще костыляли, спотыкаясь и падая, меж этих завалов в поисках недопитых бутылок. Но таких орлов было мало.

Заседание на этот раз было необычным. На нем присутствовал главный палач. Мрачная мускулистая фигура в красном колпаке с прорезями для глаз и носа скромно стояла в углу, опираясь на блестящий топор знаменитой голомской стали. На плече его висела веревка с хорошо намыленной петлей на конце. Литлер обвел мрачным взглядом своих соратников:

– Я собрал вас, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие.

Все понурили головы. Они уже знали, о чем пойдет речь. Барон фон Деревоз мужественно выдержал гневный взгляд правителя Голома.

– Наши войска на Соломе потерпели сокрушительное поражение. И что поразительно! Господин барон соизволил отступить, не потеряв ни одного солдата. Мне больно об этом говорить. Барон – мой друг… Друг детства… Но иначе как изменой я это объяснить не могу. Боюсь быть необъективным. Его судьбу будете решать вы. Демократическим путем. Итак, чего заслуживает барон: веревки или топора?

Суд демократично молчал.

– Я жду! – нетерпеливо крикнул правитель Голома.

– Мне кажется, – подал голос Дебельс, – топор – это милосердно… если он хорошо заточен. Раз!.. И все.

– Веревка эстетичнее! – запротестовал Мимлер. – Подергаться, конечно, придется, зато в гроб целеньким положим…

– Мой бюрер, – осторожно подал голос Гант, – хотелось бы знать подробности.

Фельдмаршал был мужественным человеком. Литлер недовольно дернул плечом, но счел это справедливым – тем более что подробностей он и сам не знал.

– Расскажите бывшим соратникам о своей измене, – милостиво разрешил он другу детства.

– Мой бюрер, – поднялся со своего места барон, – вы не поверите, но мои войска были обречены изначально.

Все замерли.

– Против нас было применено новое секретное оружие, которого не в силах выдержать ни один муж… э-э-э… воин. Я бы даже сказал – не оружие, а красивый тактический

ход.

– Красивый? – ехидно осведомился Литлер.

– Очень, – подтвердил барон, перед глазами которого до сих пор стояла картина обнаженных амазонок в свете голубой луны.

– И в чем же состояла их тактика? Продолжайте, барон, продолжайте!

– Когда доблестные войска верхмата… больше двух недель без женщин… без вина… – все сочувственно вздохнули, – достигли берегов Соломеи, рассчитывая взять остров молниеносным ударом, как и было задумано нашим великим бюрером, они не знали, что их уже ждут! Гениальный план блицкрига был сорван толпами амазонок, сидевших в засаде… АБСОЛЮТНО ГОЛЫМИ!!!

– Вот это да!!! – выдохнул зал.

– С этого момента, – оживился Литлер, – поподробнее. Не упускать ни одной детали! Должен признать, действительно неожиданный ход. Надо будет попробовать его в какой-нибудь кампании.

Гева Фраун, как и все женщины, была ужасно любопытна. Ей очень хотелось знать, как будут казнить барона: топором или веревкой? И где. Прямо там, в зале заседаний, или проведут это мероприятие, как и положено, с помпой, при большом скоплении народа? Колебалась Гева недолго. Любопытный глаз ее приник к замочной скважине. Замочек в свой кабинет Литлер приказал врубить солидный. Скважина была приличная. Видно все как на ладони.

Барон фон Деревоз что-то рассказывал, азартно размахивая руками. Слушатели сидели ни живы ни мертвы, вытирая платочками потные лица. Гева удивилась. День был довольно прохладный. Напряжение в зале тем временем, похоже, нарастало. Первым не выдержал палач. Глаза его закатились, и он с грохотом бухнулся в обморок, но увлеченные слушатели даже не повернули головы в его сторону. Да что ж там такое происходит?

Гева оторвала от скважины любопытный глаз и приложила к ней ухо…

– …И под конец они применили ко мне самую страшную пытку.

Слушатели застыли, боясь пропустить хоть слово.

– Представьте… двадцать – как минимум двадцать! – обнаженных женщин набросились на меня и…

Зал судорожно вздохнул в тревожном ожидании.

– …разодрали на мне одежду! В клочья!!!

– И все? – расстроился Литлер.

– Если бы! Дальше начался настоящий кошмар. Руками, ногами и другими частями тела… – Барон замер, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Не томи, барон, не томи! – простонал кто-то из самого темного угла зала заседаний.

– Нет, ну действительно, барон, – недовольно заерзал в своем кресле Литлер, – что за манера кончать… пардон, останавливаться на самом интересном?

– И когда я был уже готов на все ради процветания эгийской нации…

– Ну!!! – взвыл зал.

– Они меня опустили… – прошептал барон.

– Как? – ошарашенно спросил кто-то.

– Куда? – потребовал уточнения бюрер.

– В лодку, – простонал барон, – и от берега оттолкнули… Вы представляете?