Евроняня
Шрифт:
За умеренную плату в твердой валюте, исчисляемую двумя бутылками водки, жмуркинский доброволец Василий вскопал длинные аккуратные грядки. Он же принес и семена.
Двойняшки к титаническому труду няни отнеслись совершенно равнодушно, никакой тяги к работам на земле не проявив. Ладно, подумала Ника, подождем всходов. Ребята, конечно, заинтересуются: как это из черного «ничего» вырастает вкусная и полезная травка? А там, глядишь, и сами захотят к растениеводству приобщиться.
В пятницу на все выходные собирался приехать ЕВР, и Вероника готовилась продемонстрировать хозяину свои аграрные и землеустроительные достижения. Однако значительно раньше ЕВРа в Песчанку прикатил
Вестником беды стала взъерошенная Марфа, примчавшаяся с улицы:
– Ника, Дарик сбежал!
– Как это он с закрытой территории мог сбежать? – не поверила Ника. – Забор – вон какой! – И тут же ахнула, сообразив: – Вы что, собак на улицу с собой взяли?
– Это все Петька! – сдала брата Марфа. Выяснилось, что приехали на велосипедах пацаны из Жмуркина с собакой. Расхвастались, что Жучка все команды на раз выполняет. Петр, понятное дело, решил продемонстрировать собственные достижения. Привел Анжи с Дариком, хотя Марфа очень возражала. В чистом поле у жмуркинской околицы устроили собачьи соревнования. Анжи принимать в них участие наотрез отказалась, устроившись в холодке под деревом, а Дарик как с ума сошел! Видно, перед Жучкой выделывался. И барьер брал, и мяч приносил, и «сидеть-стоять-лежать» делал. Даже голос по команде подавал! Потом жмуркинские собрались домой, Жучка, понятно, с ними. Дарик завыл, заскулил и… как сиганет за приглянувшейся подругой! Все. Как его Петр с Марфой ни звали, не вернулся. Марфа тут же Анжи домой привела, а сами снова кинулись в Жмуркино, Дарика возвращать. Но те же ребята сказали, что Жучка куда-то сбежала, и Дарик с ней.
– А вдруг он убежит далеко и потеряется? – хлюпала носом Марфа.
– Где этот дрессировщик? – грозно поинтересовалась Ника.
– Петька на дороге стоит, ждет, что Дарик вернется.
– Ага, и невесту приведет…
Няня уже поняла, в чем дело. Вот так рвануть за сучкой Дарик мог только в одном-единственном варианте и теперь будет бегать за ней, пока не удовлетворит внезапно вспыхнувшую страсть. Хорошо, если Жучка ответит взаимностью…
Жмуркино, где покупали зелень и молоко, было настоящей деревней. С пыльными корявыми улицами, разномастными домами, крашеным штакетником и большими ухоженными огородами. На краю деревни, где мимо приземистых домов, красиво огибая их, змеилась нарядная лента асфальта, упирающаяся прямо в ворота престижной Песчанки, сверкала чисто отмытыми стеклами и красно-желтыми стояками колонок бензозаправка. В самом же центре деревни размещался второй не менее значимый признак цивилизации – громадный супермаркет. В прошлой жизни супермаркет был не чем иным, как военным ангаром. Ушлый жмуркинский предприниматель, по случаю ставший хозяином этого сооружения, умудрился перевезти его в центр деревенской площади, подремонтировал, подкрасил, обозначил праздничной вывеской «Супермаркет „Лабаз“» и развернул оживленную торговлю.
Жмуркинцы своими достопримечательностями очень гордились: наличие заправки и супермаркета напрямую сближало их с недалекой столицей. Вроде все есть, как в Москве, а воздух – чистый!
Через час беспрерывных поисков Ника и дети с пристрастием допросили всех: и аборигенов, и дачников, и даже случайных автовладельцев на заправке. Черного породистого ризеншнауцера с коричневым кожаным ошейником, отзывающегося на кличку Дарик или д’Артаньян, никто не видел.
Самым странным выглядело то, что пресловутая Жучка оказалась дома, встретив поисковиков громким недовольным лаем из своей будки. Оказалась она кривонога, лопоуха и брехлива, и Ника в которой
Вконец отчаявшись, поисковики присели на толстое бревно, насмерть перерезавшее одну из жмуркинских переулочных магистралей. Над деревенской улицей висела жарким облаком сонная тишина. В далеком-далеком небе проплывали, будто дразнясь, пушистые облачка, контуром своим весьма напоминавшие исчезнувшего Дарика, только совершенно белые.
– Так, прочесываем еще раз, – приняла трудное решение Ника. – Марфа – налево, Петр – направо, я – обследую деревню со стороны огородов. Дарика все время кричать по имени. Громко, не стесняясь. И давать команду «Ко мне».
– Он ее никогда не выполнял, – грустно признался знатный дрессировщик.
Ника сделала вид, что не услышала: только пораженческих настроений им сейчас не хватало!
– После прочесывания своих участков встречаемся тут же, на бревне, – дала последнее указание суровая няня и двинулась по переулку к последнему дому, чтобы начать обследование своего квадрата.
Почти все огороды с этой задней стороны были огорожены невысоким старым штакетником, и все пространство жмуркинских дворов просматривалось как на ладони: разнокалиберные сараи, разномастные же баньки, баки для полива на каждом участке. В целом – очень похоже на Кувандык.
В предпоследнем дворе, самом неухоженном и захламленном, уже прикидывая, как докладывать ЕВРу о понесенной потере, Ника вдруг увидела Дарика. Пес грустно ходил вокруг кособокой собачьей конуры, волоча за собой тяжелую ржавую цепь.
Видно было: ризеншнауцер пребывает в крайней стадии депрессии, навсегда простившись со счастливой вольной жизнью. Конечно, поняла Ника, пес вполне раскаялся в содеянном: время было, – только в позднем раскаянии мало толку…
– Ах ты, кобелище несчастный! – перелезла через невысокий забор девушка. – Говорят же умные люди: остерегайтесь случайных связей! Хорошо, добрый человек нашелся, подобрал тебя, беспутного, да на цепь посадил! А мог ведь и на живодерню сдать!
Дарик счастливо слушал нравоучения Ники и демонстрировал удивительную солидарность, изо всех сил молотя коротким хвостом по конуре.
Распутать тяжелую цепь с маху не получилось.
– Сиди смирно! – приказала няня счастливо подтявкивающему псу. – Попрошу хозяев, чтобы сняли с тебя кандалы!
Она миновала баньку и уже была на полпути к дому, когда за спиной омерзительно заскрипела дверь и раздался хриплый голос:
– Стой, стрелять буду.
Ника послушно подняла руки и осторожно повернулась.
На пороге баньки стоял мужик. В черных, широченных, за колено, семейных трусах, растянутой грязной майке, всклокоченный, злобный. На ногах – обрезанные по щиколотку валенки. В руках – страшная огромная двустволка.
Хорошо, что Ника выросла не в Париже! Наметанным глазом оглядев хозяина, она сразу поняла, что тот мается давним и тяжелым похмельем, а в таком состоянии прицелиться грамотно просто невозможно! Тем более что на ружье, как тоже обнаружилось, вовсе отсутствовал спусковой крючок.
– Здравствуйте! – расплылась в лучшей своей улыбке Ника. – А я как раз хозяев ищу! Хочу поблагодарить, что собачку нашу подобрали и сохранили! Отстегните, пожалуйста, цепь, я его заберу!
– Щас! – хмуро пообещал мужик, не трогаясь с места. – А бабки?
– Какие бабки? – вполне натурально удивилась Ника.
– Простые! Я вашего кобеля ловить и кормить не нанимался. Он меня вон как за ногу прихватил – ходить не могу! – Страдалец указал на обширный, недельной давности синяк, уже выцветающий на тощем колене.