Европеец
Шрифт:
Из болезней, известных в Испании, иные свойственны ей особенно, другие всеобщие. К первому разряду принадлежит желтая лихорадка, которая производит ужасные опустошения на берегах, и глазные болезни, часто оканчивающиеся слепотою и очень обыкновенные в средней Испании. Так как о первой из этих болезней подробно говорено в других книгах и она происходит от физических причин, у нас недействительных, то мы не будем входить в дальнейшие о ней разыскания. Но слепота — самый жестокий бич внутренней Испании, особенно столицы; она избирает своих жертв не из одних низших сословий; средние сословия и вельможи равно ей подвержены. «Число слепых в Мадриде так велико, — говорит автор „Года в Испании”, — что, по моему мнению, это должно приписать сильному действию солнца и нагот земли». Если верить Пейрону [6] , то эта болезнь происходит от злоупотребления кровопусканий, которые и теперь еще испанцы употребляют так же часто, как во времена одного из их предков доктора Санградо [7] . По крайней мере, это можно заключить из числа людей занимающихся единственно
[6] Пейрон Жан Франсуа (1748–1784) — французский ученый, автор ряда книг об Испании.
[7] Санградо — сведений об этом деятеле найти не удалось.
«Мадрид стоит на плоскости, возвышенной на триста сажень над поверхностью моря; и его атмосфера самая раздражительная во всей Испании. Ветер, дующий там почти целый год с Гвадаррамских гор и своими вредными действиями подавший повод к такому множеству пословиц, — так пронзителен, что расстроил бы самую крепкую грудь, если бы от него не защищались полою плаща, накинутого на плечо; соединяясь с другими качествами климата, он очень часто производит у иностранцев самое жестокое колотье. Этот ветер дует там часто и от февраля месяца до мая отменно сильно: он беспрестанно поднимает целые облака селитристой пыли, раздражает глаза народа, по большей части зараженного золотушными и венерическими болезнями, и производит глазные болезни, которые впоследствии от отражения лучей солнечных и от холодных ночей кончаются слепотою. Эта болезнь замечена в одном Мадриде; если судить по виденному от Мадрида до Кадиса, то ею страдает вся Испания».
Словом, причина слепоты в Испании та же, какая и в Европе: тонкая селитристая пыль 27* , которая садится на глаза и производит в них воспаление. Она еще усиливается беспрестанными переходами от палящего зноя дневного к пронзительному холоду ночей. Мадридские колики, происходящие также и от климата, всегда опасны и часто убийственны иностранцам. Оспа всегда опаснее летом, чем зимою, особенно в средней Испании; но коровья оспа, прививание которой успешно распространяется во всем королевстве, уменьшает ее силу. Скарлатина бывает редко и почти никогда не опасна; но есть там другая болезнь, которую народ называет гарротильо, а медики воспалительною жабой (angine gangrenense); она делается иногда прилипчива и превращается в заразу 28* .
27 «Кроме зараз, завозимых с Востока, из Африки и Америки и произведенных опустошительными войнами, бывшими внутри государства в самой Испании часто рождались заразы от засухи, голода и непостоянства погоды».
28 Можно сказать, говорит Минано[8], что трети испанской пыли на дорогах восточных и полуденных областей королевства довольно, чтобы снабдить весь мир селитрою, если бы провидению угодно, было уничтожить ее на всей поверхности земного шара.
Эта болезнь очень обыкновенна в Испании; судя по истории, говорящей о заразах, в различные времена ее опустошавших, видно, что она там известна уже несколько веков; что чистота и сухость воздуха не только ее не останавливали, но, может быть, даже производили.
Другая воспалительная болезнь, довольно обыкновенная в Мадриде и многих областях, как, например в Андалусии и Каталунии, называется больничное гниение. Если она и не исключительно свойственна испанскому народу, то почти неизбежна в больницах под конец лета. В это время и самые незначительные раны превращаются в опасные нарывы. Острое и хроническое воспаление в легких также бывает довольно часто, особенно в столице, где решительный перелом почти всегда проходит скоро. Зародыши чахотки также постоянно существуют во многих частях Испании; замечательно, когда возьмем в соображение сухость воздуха, что перемежающиеся лихорадки там являются около начала июня месяца, во время сильной жары. Золотуха в Испании, может быть, еще известнее, чем в России. Нищие, у которых одна нога, а иногда и обе покрыты проказою, встречаются очень часто. Падучая болезнь бывает нередко, также и корчи истерические, которые особенно часто встречаются в полуденных областях, где жара доходит до крайности.
«Умственные болезни (сумасшествие) должны там быть обыкновеннее, нежели в других землях, от солнечного действия на голову и от того, что государственное устройство лишает возможности найти приятное занятие и, на всяком шагу противореча здравому рассудку, постоянно держит народ в раздраженном состоянии».
По несчастию, это заключение слишком истинно; но замечено также, что религиозный фанатизм дает сумасшествию испанцев характер мрачный и неистовый. В Испании считается три главных заведения для сумасшедших; одно в Толедо, другое в Валенсии, третье в Сарагоссе; четвертое было в Кордове, но с некоторого времени уничтожено.
Ни в одной из европейских земель народонаселение не было подвержено таким переменам, как в Испании, и нигде оно не уменьшалось в такой ужасной пропорции. Это уменьшение произошло от соединения бесчисленных причин, из которых довольно было бы и немногих. Нашествие мавров справедливо считают первым его началом. Заразительные горячка и чума, в различные времена опустошавшие полуденные области королевства, кровопролитные войны христиан и мавров, продолжавшиеся от девятого века до взятия Гранады в конце пятнадцатого; изгнание трех миллионов жидов и мавров и упадок земледелия; худое направление торговых предприятий со времени открытия Америки; убийственное влияние безрассудного внутреннего устройства и унизительной власти
Некоторые подробности о народонаселении в различные царствования дадут понятие об удивительном колебании, которому оно было подвержено; если читатель сравнит эти подробности с причинами упадка, нами исчисленными, то ему будет можно сделать несомненные заключения.
По общепринятому мнению, в Испании, во времена римлян, считалось 40000000 жителей. Допуская, что это число увеличено, примем половину и положим, что было 20000000. Под конец четырнадцатого века народонаселение, по словам туземных писателей, разделялось следующим образом: в областях Кастильских было 11000000; во владениях Аррагонских 7700000; в королевстве Гранадском 3000800; всего 21700800; но это вычисление, вероятно, увеличено, как и прежнее, и мы будем держаться мнения Г. Лаборда, который сумму всего народа полагает до 16000000. Во времена Фердинанда и Изабеллы, в конце пятнадцатого века, число жителей, по тем свидетельствам, состояло из 20000000, мы ограничим его в той же пропорции, 15000000. В 1688 году было только 10000000; в 1700, когда умер Карл II, 8000000; в 1715, в царствование Филиппа V, 6000000; в 1788, во время Карла III, 9307804; в 1787 и 1788, последние годы царствования этого короля, 10143975; наконец, по исчислению, сделанному в 1797 и 1798, народонаселение тогда превосходило 12000000. Из всего сказанного выходит, что с самого освобождения от римского владычества по 1715 год, число жителей в Испании постоянно уменьшалось в следующей прогрессии: в продолжении почти тысячи лет, от времен римлян до конца 14-го века, 4-мя миллионами; от конца 14-го до конца 15-го века, за сто лет, 1500000; с 15-го века по 1688, меньше нежели в двести лет, 5000000; от 1688 до 1700, в двенадцать лет, 2000000; от 1700 до 1715, в пятнадцать лет, также двумя миллионами. С тех пор оно увеличивалось: от 1715 до 1768, в тридцать три года, 3307804; от 1768 до 1788, в двадцать лет, 836171; от 1788 до 1806, больше, нежели двумя миллионами. В сложности с 1715 по 1806 год прибавилось 6000000 жителей. В Географическом Словаре г-на Минано народонаселение Испании в 1826 году считается до 13752172; следовательно, с 1715 года, почти в 111 лет, прибавилось 7752172 человека.
Приняв за основание перепись 1826 года, на каждую квадратную милю испанской земли (состоящей из 145100 квадратных миль) придется около 90 1/2 человека, то есть половина того числа, которое находится на равном пространстве во Франции и Англии, которые далеко отстают от Испании в плодородии почвы, выгодах климата и всех благодеяниях природы.
Что касается до разделения жителей, главной причины упадка народной промышленности в Испании, то нам показывают документы, обнародованные в 1802 году и подтверждаемые Г. Лабордом, что на 10409879 человек обоих полов (тогдашнее число жителей) считалось 3257022 вдовцов, людей холостых и духовных; 3262196 вдов и монахинь; следовательно, живущих в браке только 3890661. Из этого видно, что тогда было в Испании 6519218 человек, от которых народонаселение не множилось или, по крайней мере, не должно было множиться. О числе духовенства мы будем иметь случай говорить после. Покуда довольствуемся замечанием, кроме сословия владельцев, без занятий живших в поместьях и составлявших четверть народонаселения, в Испании было 100000 контрабандистов, воров, морских разбойников и убийц, бежавших из острогов; 40000 чиновников, назначенных для того, чтобы их ловить и действовавших с ними заодно; 300000 слуг, на которых 100000 были без мест и оставлены на собственный произвол; 60000 студентов, которые под предлогом закупки книг, просили милостыню, или лучше сказать, насильно брали ее по ночам. Если прибавить к этому печальному исчислению 100000 нищих, которых 60000 монахов кормили у ворот своих монастырей, то окажется, что тогда Испания была обременена почти 600 000 человек, не приносящих никакой пользы ни земледелию, ни механическим искусствам и только опасных для общества. Словом, оставалось 964 571 ремесленников, 917197 земледельцев, 310759 мануфактуристов и 34339 купцов, чтобы поддерживать своими усилиями и трудами одиннадцать миллионов жителей.
Эти выводы, относящиеся с некоторыми переменами и к теперешней Испании, показывают общество, так глубоко испорченное, что почти невозможно верить в его возрождение. Праздность — национальный порок испанцев. Итак, народ, от природы ленивый, готовый на все, кроме честного ремесла, чтобы обеспечить свою жизнь; правительство, всемогущее во зле и бессильное в добре, ведущее народ к скотскому закоснению.
Земледелие, отчины, законы о наследстве и проч
В самом плодородном крае Европы земледелие в совершенном упадке. На это много причин; но главная происходит от порядка наследования. Три четверти испанской земли, в том числе и земли церковные, нераздельны и состоят из неотчуждаемых майоратств. Слово майоратство, mayorazgo (происходящее от Mayor; первородный), указывает на право старшего сына наследовать известную родовую собственность с условием передать ее в целости тому, кто на тех же правах будет ею владеть после его смерти. Но назначение этого слова получило в употреблении удивительную обширность. Кроме права первородных на наследие, то же слово означает и причину, производящую это право или этот случай рождения, собственность таким образом переходящую, владельца этой собственности и того, кто к нему всех ближе в порядке наследования.