Эвтаназия, или Последний парад
Шрифт:
Отец Евлампий начал молитву, но Алекс перебил его на полуслове:
— Уйди, опиум, — ещё успеешь!
— Кала, — обратился Майкл к артистке по имени, — как фи сепя чуфствуете?
— Где я? — раздался голос знакомый всей стране. — Я уже в аду?
— Ни в коем случае! — облегчённо вздохнул Алекс. — Это следующая остановка.
— Пропустите, пропустите меня к ней, — пробивался Баринов сквозь толпу, — пропустите врача!
Он пробился к звезде и отдал приказ тоном, не терпящим возражений: — Освободить
— Молитва ей нужна, — дёрнул за руку Баринова Евлампий.
— Батюшка, — уважительно, но строго посмотрел на священнослужителя доктор Баринов, — вы помолитесь на палубе, а она пусть подышит!
— Я жива? Как это жестоко, — произнесла Гала и зарыдала.
Матросы вытеснили всех зевак из каюты, но сквозь них просочились Алекс, Майкл, Зарецкая, Рудина и Корень.
— Граждане господа! — успокаивал пассажиров капитан Кожанов. — Расходитесь по каютам, всё в полном порядке!
— Так у вас эта штука не работает? — поинтересовалась Зарецкая у Алекса, указывая на кресло.
— У меня — штука работает! — успокоил её Алекс. — Только самодеятельности не нужно! Всему своё время!
— Ты, шелупень голландская, гляди мне, — Корень заглянул Майклу в глаза, — если это развод на лоха — то я парень старомодный, и паяльник у меня с собой.
Он достал из кармана паяльник и примерил его к области применения.
Майкл побледнел и прошепелявил: — Если хотите упетиться — пошалуста! Я могу зарятить рабочую смесь!
— Повременим до отбоя, — спрятал паяльник Корень.
— Господи, как это страшно, — пошатнулась Людмила Геннадиевна, но капитан Кожанов подхватил её вовремя под руку.
— Господа хорошие, в чём дело? — взорвался Алекс. — Вы забыли, зачем вы все отправились в круиз? Я вам сейчас напомню условия контракта! Её никто не заставлял делать это в первый же вечер, но это — её выбор! А если кто из вас передумал — милости прошу! В первом же порту мы посадим вас на обратный рейс! И доживайте себе на здоровье до полного Альцгеймера!
— А квартира? — с надеждой спросила Рудина.
— А квартира уже не ваша! — ласково улыбнулся Алекс. — Мы свою сторону покрасили честно!
Смысл слов дошёл до сознания пассажиров, и они стали молча расходиться по каютам.
— Я не понял, — указал Алекс Майклу на Баринова, — какой он врач? Он же певец!
— Сейчас мы разберёмся, кто он такой, — Майкл протянул Алексу аппарат Баринова, из которого раздавался голос Константидиса:
— Интерпол слушает! Штирлиц, я Мюллер! Вы слышите меня, Штирлиц? Что происходит?
— Интерпол?! — испуганно прошептал Алекс.
— Тихо свалить не удалось, — прошептал в ответ Майкл, — запускаем план «Би».
Громким голосом и без всякого акцента Майкл доложил в мобильник: — Докладываю, Мюллер! Круиз используется для контрабанды украинских
— Я так и знал. — Спокойно произнёс Константидис и нажал на клавишу компьютера. — Тревога!
По всем отделениям Интерпола понеслась тревожная информация. Информация обрабатывалась, посылалась на согласование в Брюссель, в Пентагон и Кремль. (В Киев не дозвонились.) Согласованные приказы понеслись в турецкое бюро Интерпола.
Экран компьютера на столе турецкого комиссара вспыхнул, но в этот момент юная танцовщица мелко-мелко затрясла бедрами, и комиссар отшвырнул компьютер прочь. Он жадно затянулся дымком из кальяна и его глаза впились в вожделенную жопку.
— Это же совершенная ерунда! — подняв вуаль звезды, Баринов рассматривал лицо Галы. — Элементарно задет лицевой нерв! Если бы тут была операционная…
— Уважаемый, — обиженно произнёс Луценко, — вы забываете, корабль, в прошлом, военный. Здесь прекрасная операционная! Только доктора не захватили. Думали — не понадобится.
— На стол! — громовым голосом рявкнул Баринов.
— Есть, на стол! — вытянулся Луценко.
Он отдал распоряжение, и матросы принялись чётко выполнять приказы: одни готовили операционную, другие укладывали Галу на носилки, третьи бежали неизвестно куда, но быстро.
Алекс и Майкл старались держаться в стороне, наблюдая за происходящим.
— А он её не зарежет? — тихо спросил Майкл.
— Не наше дело, — успокоил его Алекс, — пусть за своего стукача Интерпол отвечает.
— Ты гений, Алик, — пожал ему руку Майкл.
— Мы оба — гении. — Скромно согласился Алекс. — Но попа проморгали! Эй ты, опиум для народа! — крикнул он отцу Евлампию. Иди сюда и покажи свой билет!
Евлампий мгновенно растворился в народе.
— Ты, Маша, меня не бросай, — прижалась Зарецкая к чукче, — мне одной страшно. Ты не смотри, что я весёлая. Я уже старая…
— Не бойся. — Погладила Маша Зарецкую по голове. — Ты не старый. У тебя зубы есть. Зубы кончаются — чукча своих отвозит в тундру. Винтовку даёт, один патрон даёт. Если старый вернулась — ещё год живёт. А тут — тундра нет.
— Весь мир — тундра, — погладила Машу по руке Зарецкая.
Они вошли в опустевший ресторан.
Саша Корень сидел на эстраде и виртуозно наигрывал душераздирающие мелодии на аккордеоне.
Капитан Кожанов успокаивал Людмилу Геннадиевну, а та, всё не могла прийти в себя.
— Понимаете, — объясняла она, — как найти в себе силы сделать это ещё раз! Я не представляю себе…
— Среди вас нет медсестры? — заглянул в ресторан Гузь. — Это же надо, среди пассажиров ни одного медработника!