Эвтаназия, или Последний парад
Шрифт:
Её безутешный супруг картинно упал на колени и рыдал, протягивая руки вслед уходящей навсегда любимой. У него тоже начали просить автографы, и он совместил два дела: одной рукой раздавал автографы, а второй — тянулся вслед уходящей звезде.
Сердючка швырнула розу вслед подружке, подскочила к духовому оркестру, и над всей Одессой понеслось бессмертное: — «Харашо, всё будет харашо!»
Воспользовавшись суматохой и общим психозом, отец Евлампий сбежал от ментов,
Неожиданно оркестр сменил пластинку и грянул «Владимирский централ» Все увидели, что к кавалькаде «звёздных» машин присоеденились «Лексусы», «БМВ» и «Майбах» с депутатскими номерами.
Корень вышел из машины, коротко, по-братски обнялся с братанами, раздвинул толпу плечом и медленно взошёл по трапу.
На входе его остановили, потому что металлодетектор заорал как бешенный.
— Вот, блин, — сообразил в чём дело Корень и стал выбрасывать прямо за борт пистолеты, ножи, отмычки и прочие рабочие принадлежности, случайно забытые в карманах.
Когда он достал паяльник, то Нечитайло спросил с недоумением: — А это на кой хрен?
— Орехи колоть, — усмехнулся Корень и положил паяльник в карман.
В толпе провожающих возник водоворот, и из этого омута вылетела супер современная инвалидная коляска на электрическом ходу. Аппаратом руководила сияющая радостной улыбкой дама преклонных лет, но с запасом энергии в глазах.
Дама лихо взлетела по трапу и представилась: — Хелло, гайс! Как дела? Я немного задержалась — не могла не взглянуть в последний раз на Дюка!
— Вы госпожа Зарецкая? Из Нью-Йорка? — вежливо поинтересовался капитан.
— Ирина Петровна! — протянула ему руку госпожа Зарецкая. — А как вы догадались?
— По выражению лица, — усмехнулся капитан, — у жителей США оно резко отличается от всех остальных жителей Земли.
— Точно, — обрадовалась Зарецкая, — мне уже говорили, что у американцев лица жизнерадостных идиотов! Но прошу не забывать — я американка из Одессы!
— А где ваши остальные вещи? — поинтересовался капитан, глядя на небольшой рюкзак Зарецкой.
— Зачем мне лишнее? Я буду брать обновки в каждом новом порту! А гроб вы мне и так выдадите!
Госпожа Зерецкая весело расхохоталась и покатилась по палубе, здороваясь с каждым встречным.
— Америка, — почесал в затылке Нечитайло.
Капитан Кожанов доложил Алексу лично:
— Посадка окончена! Опоздавших нет! Отходим?
— Поехали! — махнул рукой изрядно помятый Алекс. — На Истанбул! Я обязательно к вам перезвоню, — закричал он дамочке спускающейся по трапу.
— Я буду ждать, — пролепетала та губами, освободившимися от помады, и заковыляла
— По местам стоять! — зычно приказал Кожанов. — Отдать швартовые!
JEUTANAZIJA медленно отошла от причала.
Ревела сирена, блеяли бараны, мычали коровы, кричали люди на палубе и на пирсе. Духовой оркестр грянул «Прощание славянки», братки выхватили из карманов пистолеты и стали палить в воздух, муж Галы пытался прыгнуть с пирса вслед за кораблём, но стилист и тенор ласково удержали его от неразумного поступка.
Прыгнул танцовщик.
— Вот так и в гражданскую уходили, — помахала платочком вслед кораблю Фаня.
— Как вы можете это помнить, Фаня? — поинтересовалась Маня. — Вам же тогда было всего пять лет!
— Такое не забывается, — грустно улыбнулась Фаня, — не последние люди России уходили.
Русский крейсер украинского флота под голландским флагом взял курс на турецкий Истанбул.
Крейсер неспешно уходил в открытое море.
Пассажиры осваивались в тесных кубриках и пытались выяснить, где находятся каюты первого класса. Гузь и Луценко объясняли особо непонятливым, что каюты первого класса — это те, которые с видом на море. А те, которые с видом в коридор — каюты второго класса. Спорить ни у кого не было сил, и пассажиры принимали действительность такой, как есть.
Команда готовилась к ужину.
В ресторане накрывались столы, на камбузе кипели котлы.
Маша — чукча помогала коку и его подручным: она ловко разделывала рыбу всех сортов и размеров с такой скоростью, что повара только восхищённо переглядывались.
Людмила Геннадиевна Рудина прогуливалась по палубе и всё пыталась заглянуть в иллюминатор каюты, в которой была установлена смертоносная машина. Здесь она столкнулась нос к носу с Корнем, и, увидев боевую раскраску на его руках, испуганно прижалась к двери каюты.
— Ты чё шарахаешься? — обиженно посмотрел на неё Саша Корень. — Если нервы слабые — пей зелёнку!
— Извините, — пролепетала Рудина и представила себе, как летит с корабля за борт. — Извините, я просто хотела вас пропустить…
— Без очереди? — вдруг расхохотался Корень. — Нормальный базар.
Он заглянул в иллюминатор зловещего помещения и спросил у Рудиной:
— Когда хаза отпирается?
— Не знаю, — пролепетала Людмила Геннадиевна и бросилась навстречу появившейся рядом фигуре Баринова: — Вы не знаете, когда хаза отпирается?
— Простите, — удивленно посмотрел на Рудину Баринов, — я не совсем понял вас…
— Спокойно, товарищи, все по местам, — подкатилась на своём кресле Ирина Петровна Зарецкая, — вы помните анекдот про стюардессу и чашечку кофе?