Эй ты, бастард! Том II
Шрифт:
Снаружи, в коридоре, послышался топот десятков ног.
— Дни твоего, и, некогда, моего рода сочтены, Кальмаров. Ты сам подписал Кальмаровым приговор, — сказал Себастьян. Кровь вокруг его головы задвигалась, потянувшись к телу.
Но отпускать его я был не намерен.
— Сиди на месте, — сталью в голосе ответил я и пинком отправил голову в угол под недовольный крик Себастьяна.
Параллельно этому телекинезом я захлопнул дверь и тут же подпрёр её стоящим здесь стулом.
— Хороший
Обрывок капюшона слетел с его головы, открывая её.
Тёмная, почти чёрная кожа. Светящиеся красные глаза, которые невозможно было бы не заметить в нормальном капюшоне. Лицо со впалыми, словно у голодающего, щеками.
Значит та тьма на лице была магическим прикрытием.
— И как тебя убить? — спросил я, пока вызванные заражённые яростно долбились во входную дверь.
— Никак, — с улыбкой ответил он. Тонкие ручейки его крови вновь потянулись к телу.
— Хм, — я взялся за подбородок и активировал Истинное Виденье.
Мощная аура Себастьяна не растаяла, как у мёртвого. И даже почти не ослабела. Причём по большей части она сосредоточилась вокруг его головы, словно подпитываясь от неё или чего-то в её эпицентре.
— Боли ты тоже не чувствуешь? — спросил я.
На что он продолжал улыбаться. Безумец.
— Надо бы тебя сжечь.
А вот тут он нахмурился. — Я не сгорю!
— Проверим, — сказал я и взялся за стоящую здесь керосиновую лампу.
— Не сгорю я! — в его голосе появилась паническая нотка.
Я метнул керосиновую лампу в угол, прямо над говорящей головой. Отчего Себастьяна залило керосином и осколками стекла.
Отплёвываясь, он со злобой рявкнул. — Ты будешь страдать за те кощунства, которые уже совершил и которые только задумал!
Я подтянул к себе стоящий рядом коробок со спичками. На нём была нарисована улыбающаяся спичка в виде человека. Его голова как раз была изображена на месте зажжённой спичечной головки.
Вот он — маркетинг!
Подожжённая спичка отправилась в угол. А глаза Себастьяна уже не могли спрятать охвативший его ужас.
Вспыхнул угол, от которого я оттащил ближайшие кушетки и тумбы. Я не собирался сжигать всю больницу.
Себастьян стал изрыгать матерные выкрики и проклятья на русском, англисйком и ещё каких-то, совсем незнакомых мне языках. Его кровь схватилась мгновенно, пылая не хуже пролитого рядом керосина.
А плоть не сгорала. Она только скукоживалась, словно из неё выпаривалась вся флага. Но никаких углей, просто очень быстрое уменьшение в размере.
Но самое интересное происходило с аурой Себастьяна. Пламя буквально выжигало проклятье из неё, уменьшая её в размерах и лишая силы.
Заражённые позади меня долбились всё сильнее, чуть ли не выбивая оказавшуюся довольной крепкой
Надо бы отправить макр в Изнанку, пока они не прорвались.
Говорящая голова уже ничего не говорила. Она застыла с открытым ртом. Красные глаза не шевелились, а смотрели вперёд, будто сделанные из рубинов. А может, так оно и было.
Я начал ощупывать пространство поблизости, на наличие точки перехода в Изнанку.
Как обычно это бывает, она оказалась в самом неудобном месте — где-то в коридоре.
Ну, простите меня, господа пациенты. Ради вашего же блага, придётся вас слегка растолкать.
Зырик залетел к долбящимся в дверь заражённым через соседнюю палату, прямо в спины. От его лица я взглянул на них.
Не меньше двадцати набились в конец коридора и упрямо вдавливали мою дверь. Однако там было так тесно, что они проталкивали и противоположную, где лежала выключившаяся от шока медсестра.
Надо было разобраться с ними скорее.
Через Зырика я подсёк их ноги Псионическими Клинками в несколько взмахов, а затем стал телекинезом оттаскивать их назад. Под их красноречивое бульканье.
Голова болела всё сильнее, зато проход я расчистил. Потом велел Зырику проследить за скукоживашейся головой Себастьяна. И вышел в коридор с проклятым макром, запутанным в больничное одеяло.
Стоило мне показаться, как заражённые попытались «поплевать» в меня проклятой магией. Но самых активных я закинул в соседние палаты и закрыл на дверь, после чего пошёл к заветной точке.
Она находилась аккурат на перекрёстке коридоров. Щупальца моего дара высвободились, погрузились в точку и раскрыли небольшой проход на Изнанку, после чего я отправил туда злосчастный макр и закрыл порыв.
В Истинном Виденье я проверил, что все нити оборвались. А из аур заражённых стала стремительно вытекать проклятая энергия. Причём гораздо быстрее, чем на острове Кальмарском.
Себастьян скукожился до размером небольшого ананаса. К тому времени весь керосин, как и его кровь, просто выгорели.
Вот только аура его не рассеялась полностью. Пусть и стала серой, практически сливаясь с окружающим фоном.
Но он был жив. Если, конечно, так можно было сказать про неубиваемого проклятого.
— Ну, и что думаешь про него, приятель? — повернулся я к Зырику.
— Оно было больше.
— Однозначно.
Однако оставлять его здесь я не собирался. Подхватил голову телекинезом и…
Она рассыпалась красноватым прахом. А на вершине этой кучки едва пульсировала энергией маленькая жемчужина, насыщенного тёмно-красного цвета.
Именно от неё и исходил остаток проклятой ауры.
Я замотал её в кусок ткани и припрятал в карман, после чего пошёл приводить в чувство медсестру.