Эйрин и Залкос, бог Хаоса
Шрифт:
— Я соблазнил её, — протянул бог Хаоса с ядовитой улыбкой, — и ей это понравилось.
Светловолосый рыцарь в ярости заскрежетал зубами:
— Ты разрушил её жизнь, но она больше не твоя! Ты никогда не сможешь ей завладеть!
Залкос тихо рассмеялся, его смех был подобен шёпоту зла.
— И что же ты сделаешь, рыцарь? Отдашь за неё свою жизнь? Я охотно её заберу, а потом возьму твою жричку — и буду брать её снова и снова, и она будет умолять меня продолжать.
Эридан почувствовал, как его сердце сжимается от гнева и боли. Слова Залкоса,
— Ты поплатишься за это! — воскликнул он, сжимая меч так сильно, что пальцы побелели.
Залкос усмехнулся, его глаза сверкали безумием. Он сделал шаг вперёд, и его меч сверкнул подобно молнии, разрывающей небо.
Эридан, не дожидаясь ответа, бросился в атаку. Он знал, что должен остановить Залкоса, прежде чем тот сможет причинить вред Эйрин и всем, кого он любил. Каждый удар был полон решимости, и он чувствовал, как его сила возрастает с каждым мгновением.
Тем временем Эйрин, собрав всю свою мощь, продолжала сражаться, и её огненные шары разрывали ряды врагов. В её ладонях снова зажглись оранжевые искры, и она бросила их в виде точечного снаряда в сторону чёрной фигуры, скрестившей меч с Эриданом.
И в этот момент враг обернулся к ней. Их взгляды встретились, и она узнала Залкоса.
Внутри у неё всё похолодело, и она, разжав поводья, пошатнулась и чуть не упала с коня.
Эридан, воспользовавшись заминкой, метнулся к Залкосу и точным ударом ранил его в плечо.
Бог Хаоса зарычал как зверь и обрушил свою ярость на рыцаря. Тот закрылся мечом в последний момент.
В это время Эральдо, несмотря на рану, встал на ноги и, стиснув зубы, снова бросился в бой. Схватив упавший меч одного из поверженных врагов, он направился к Залкосу со спины.
Эйрин, чувствуя, как к горлу подступает волна тошноты, а в глазах темнеет от захлестнувших её эмоций, прискакала к ним в тот момент, когда бог Хаоса отбивался разом от двух рыцарей, его меч чертил в воздухе круги с невероятной скоростью, и Эридан с Эральдо с трудом успевали уворачиваться.
Она воздела руку — но не посмела направить пламя в того, кто всё ещё жил в её сердце. И Залкос, должно быть, почувствовал её слабость.
Прочертив остриём смертоносный круг, он задел Эридана и Эральдо, которые упали на землю друг напротив друга, их белоснежные сюрко стремительно пропитывались кровью, и Эйрин, увидев это, закричала от ужаса, закрыв глаза руками. Воспользовавшись её смятением, Залкос вспрыгнул на её коня и, схватив её за талию, крепко прижал к себе.
Она ощутила, как её спину обжигает жар его тела, и попыталась вырваться, но его хватка была невероятно сильной.
— Боги, нет! — завопила Эйрин, глядя на неподвижные тела своих любимых, вокруг которых собирались лужицы крови.
Слёзы хлынули из её глаз, а сердце пронзила боль, острая, как ядовитый кинжал.
— Пожалуйста, умоляю, Спирос, нет! — рыдала
Бог Хаоса рассмеялся ей прямо на ухо:
— Спирос не слышит твоих молитв. Он оставил тебя, и теперь ты принадлежишь мне!
С этими словами он использовал свою магию, хоть и слабую, но способную сотворить заклинание перемещения. Крепче обняв Эйрин, он вызвал вихрь тёмной энергии, который окружил их и вмиг перенёс в его мрачный замок.
Пустой двор полнился зловещей тишиной, только что-то протяжно скрипело на ветру, и Эйрин ощутила, как ледяной пот стекает по её спине. Тело оказалось ей неподвластно, и Залкос, спрыгнув с вороного коня, легко подхватил её на руки и понёс в главную башню.
— О боги… — срывался отчаянный шёпот с её дрожащих губ, но её пленитель, нежно и жестоко прижимая её к себе, лишь смеялся в ответ:
— Теперь я — твой бог.
Она почувствовала, как её голова наливается тяжестью, а глаза застилает пелена тьмы, щупальца которой тянутся к её сердцу, переполненному отчаянием, и провалилась в бездонную пропасть ужаса и боли, в которой не было надежды — только беспросветный мрак и скрежещущий хохот демонов.
Глава 26. Залкос
Бог Хаоса принёс свою нежную пленницу в комнату с зарешёченным высоким окном, освещённую чёрными свечами, источающими сладковатый аромат, смешанный с едва уловимым запахом тления, и уложил на широкую кровать, устланную тёмным шёлком и украшенную засохшими розами.
Эйрин, к которой он испытывал лишь презрение и ненависть за то, что она косвенно явилась причиной его изгнания, сегодня смогла его удивить, и это вызвало у него новый интерес и неожиданное влечение.
Её грудь мерно вздымалась в безрадостном сне, и Залкос не мог отвести от неё взгляда. Ему вдруг захотелось снова увидеть её обнажённой, почувствовать её нежную кожу под пальцами.
— О, Эйрин… — прошептал он, ощущая, как его сердце бьётся быстрее.
Он осторожно провёл рукой по её лицу, очертив его контур, а потом наклонился и с наслаждением вдохнул её аромат.
— Жричка моя…
Не в силах сдержаться, Залкос припал к её полуоткрытым губам, которые шептали имена павших рыцарей, и впился в них жадным поцелуем, проникая глубоко в её рот, упиваясь сладостью её уст.
— О, какая же ты сладкая… — произнёс он, расстёгивая её высокий воротник и целуя каждый сантиметр открывавшейся шеи.
Он добрался до ямочки между ключицами, и в этот момент её губы изогнулись в мечтательной улыбке и с них сорвался тихий вздох удовольствия.
Удовлетворённый тем, как её тело реагирует на него, Залкос продолжил расстёгивать её платье, но вдруг Эйрин распахнула глаза, и её лицо исказилось от страха.
— Тише, тише, девочка, — попытался он успокоить её, приложив палец к её губам.
В её глазах, блестевших от слёз, читалась отчаянная мольба, и он усмехнулся, представив, что это мольба о близости.