Эйзенхауэр. Солдат и Президент
Шрифт:
Он надеялся оставить свой офис в атмосфере растущего доверия между сверхдержавами, уменьшения коммунистической угрозы в Латинской Америке, укрепления безопасности Берлина и развития процесса разоружения. Однако эти цели внутренне противоречили друг другу, что и явилось одной из причин отсутствия успеха. С одной стороны, Эйзенхауэр пытался вдохновить Хрущева и американский народ своим видением мирного сосуществования; с другой — он был готов пойти практически на все, чтобы отделаться от Кастро. Его готовность рисковать по-крупному в поисках путей разоружения уравновешивалась его нерасположенностью рисковать в формировании новых взаимоотношений с Кастро и с Кубой, да и с латиноамериканским радикализмом вообще.
Основным фактором неудач, которые постигли Эйзенхауэра в 1960 году, были силы, находившиеся вне его контроля. Он старался сосредоточить
К январю 1960 года Эйзенхауэр и его советники пришли к твердому решению: что-то надо делать в отношении Кубы. Устные оскорбления Кастро Соединенных Штатов достигли новых высот, как и конфискация собственности, принадлежавшей американцам. Однако проблема отношений с Кастро не была простой. Он обладал политической проницательностью и ловкостью. Его резкие антиамериканские выступления базировались на критике Дяди Сэма латиноамериканскими странами, а не на постулатах коммунизма. Ему удалось убедить миллионы латиноамериканцев, что любая попытка Вашингтона связать его с коммунизмом была не чем иным, как старым трюком янки обвинять всех латиноамериканских реформаторов в принадлежности к коммунизму. Он был очень популярен среди латиноамериканцев и даже среди либералов в Соединенных Штатах, которые выступали за сотрудничество, а не за конфронтацию с новым правительством Кубы. В частных беседах с Эйзенхауэром правители латиноамериканских стран выражали надежду, что Соединенные Штаты смогут отделаться от Кастро любым способом, однако сами они, ни по отдельности, ни все вместе, через Организацию американских государств не будут выступать против Кастро.
ОАГ с давних пор (с принятия в 1954 году Каракасской декларации) заявила, что выступает против распространения коммунизма в Новом Свете. Проблемой было доказать, что Кастро коммунист. Администрация не могла убедить ОАГ в том, что Кастро является коммунистом, потому что у нее самой пока не было доказательств этого. Посол на Кубе сказал Эйзенхауэру, что считает режим на Кубе коммунистической диктатурой и ожидает, что внешняя политика Кастро будет направлена на сохранение нейтралитета в холодной войне. Государственный секретарь Гертер доложил в марте 1960 года: "...из нашего собственного доклада, содержащего национальные разведывательные оценки [подготовленные ЦРУ], не вытекает, что Куба находится под коммунистическим контролем или господством..."
Гертер добавил, что из-за неясности направления, в котором Кастро движется, антикастровские беженцы во Флориде не смогли объединиться в оппозицию. Некоторые желали возвращения Батисты, другие хотели только отделаться от Кастро, но никто не намеревался сотрудничать, чтобы создать правительство в изгнании. Гертер предупредил, что он против любых действий, направленных на удаление Кастро с Кубы до тех пор, пока ответственное руководство кубинской оппозиции не будет готово взять власть в свои руки, потому что в противном случае место Кастро может занять кто-либо другой, еще более худший, чем он*1.
На совещании 25 января расстроенный и злой Президент сказал: "Кастро начинает походить на сумасшедшего". Он подчеркнул, что, если ОАГ не поможет убрать его, Соединенные Штаты должны сделать это сами, например, установив блокаду Кубы. "Если кубинцы будут голодными, — сказал Эйзенхауэр, — они сбросят Кастро". Но мнение более холодных голов возобладало, и было сказано, что Соединенные Штаты не должны наказывать весь кубинский народ за действия одного сумасшедшего*2.
Эйзенхауэр обратился
После этого ЦРУ предприняло попытки убийства Кастро. Было несколько отчаянных вариантов — застрелить его, используя для этой цели мафию, положить яд в сигары или кофе, спрятать взрывное устройство в экзотической раковине и поместить ее на дне в наиболее излюбленном месте ныряния Кастро. Ни одна из этих попыток не удалась.
Знал ли Эйзенхауэр об этих попытках убийства, отдавал ли приказ осуществить подобные действия или нет, сказать трудно. Автор не обнаружил ни одного документального свидетельства, которое связывало бы Эйзенхауэра с этими попытками. Он мог отдавать приказы Даллесу с глазу на глаз и в устной форме, но если он так поступал, то это не было свойственно его характеру. Кроме того, Эйзенхауэр прямо указал ЦРУ, что не хочет, чтобы Кастро убрали раньше, чем будет сформировано правительство в изгнании; он опасался, что вероятным преемником Кастро, в случае его преждевременного убийства, станет Рауль Кастро или Че Гевара, которые, по его мнению, были хуже Фиделя.
Существует запись того, что было одобрено Эйзенхауэром. 17 марта он встретился с Даллесом и Ричардом Бисселлом, агентом ЦРУ, которому Даллес поручил возглавлять подготовку кубинской "программы". Эйзенхауэр согласился с программой, представленной ему Бисселлом. Она состояла из четырех пунктов: 1) создание "ответственного и единого" кубинского правительства в изгнании; 2) "мощное пропагандистское наступление"; 3) "организация тайного сбора разведывательной информации и тайных акций на Кубе"; 4) "полувоенное формирование вне Кубы для будущих партизанских действий". Эйзенхауэру понравились все четыре пункта, но он подчеркнул, что важно, опираясь прежде всего на первый пункт Бисселла, найти кубинского лидера, живущего в изгнании и способного образовать такое правительство, которое Соединенные Штаты могли бы признать, и уже в сложившейся ситуации руководить деятельностью тайных агентов и полувоенных формирований*4.
В начале 1960 года мысли Эйзенхауэра были в основном связаны с его выходом в отставку и с приближающейся встречей на высшем уровне, где, как он очень надеялся, ему удастся начать процесс всеобщего разоружения. Однако, за исключением Эйзенхауэра, мысли практически всех политических деятелей Америки были обращены на предстоящие президентские выборы. Эйзенхауэр стоял в стороне от борьбы демократов за выдвижение кандидатов, хотя в частных разговорах он проявлял раздражение и даже негодование по поводу постоянного обыгрывания Кеннеди "ракетного отставания" и других высказываний, отличавшихся сильным преувеличением. Например, Стайлз Бриджес во время проведения совещания представителей Республиканской партии 26 апреля информировал Президента, что за день до этого Кеннеди заявил, будто каждый вечер 17 миллионов американцев ложатся спать голодными. Эйзенхауэр фыркнул: "Они, должно быть, все находятся на диете!!!"*5
Эйзенхауэр стоял в стороне и от усилий активистов Республиканской партии, готовящих конференцию по выдвижению кандидатов. В начале 1960 года Рокфеллер все еще оставался кандидатом в президенты, что создало несколько, драматическую ситуацию для республиканцев и не вызвало удовлетворения у Эйзенхауэра, так как он давно знал: Рокфеллер не обладает ни умом, ни характером, чтобы быть президентом. Он все же написал длинное письмо Рокфеллеру с советами, главный из которых состоял в том, что Рокфеллер должен придерживаться центристской позиции. Но кроме всего прочего, он осуждал Рокфеллера за бюджетный дефицит штата Нью-Йорк и призывы увеличить затраты на оборонные нужды и только из-за этого никогда не поддержал бы кандидатуру этого человека на пост президента. Оставался Никсон, единственный жизнеспособный кандидат республиканцев, но и им он не был доволен. Других кандидатов, которых он мог'бы поддержать, не было, и если бы речь зашла о выборе между Никсоном и любым кандидатом демократов, то он отдал бы предпочтение Никсону.