Ёжики в ночи

Буркин Юлий Сергеевич

На пороге стоял Джон.

– Привет, заходи.

– Нет, Толик, некогда.
– Он казался испуганным и в то же время очень спокойным.
– Офелию встретил. Вот.
– Он протянул мне сетку с пакетом.

Сейчас нужно сыграть. Кровь стучалась в висках, и мне казалось, он может заметить это. Я внимательно осмотрел пакет и сказал раздосадованно:

– Из "Авроры". Рассказы. Не приняли, черти, раз рукопись возвращают. Интересно, что написали. Да ты проходи.

– Нет, старик. Пойду я.

– К Заплатину ходил?
– спросил я так, словно это совсем не важно. По-моему,

вышло очень ненатурально.

– Нет, раздумал, - соврал Джон и вовсе поскучнел.
– Ладно, пока. Офелию увидишь - привет ей.

Он повернулся и пошел вниз по лестнице.

– Леля, - позвал я, входя в комнату, - привет тебе от Джона.

– Он что - знал, что я здесь?
– почему-то испугалась она.

– Нет-нет, успокойся.

Тут она углядела у меня в руках пакет, вскочила, выхватила его и, содрав сургучную печать (знал бы кто, сколько душевной энергии и обаяния стоило мне убедить молоденькую почтовую работницу шлепнуть ее, якобы для розыгрыша товарища) и принялась рвать бумагу. Воистину, никакие муки совести не способны заглушить здоровое женское любопытство.

Очистив диктофон от ваты, мы снова улеглись на пол. Включен; благо "made in Japan" - автостоп четко сработал, когда кассета кончилась. Я перемотал на начало и нажал на кнопку воспроизведения.

...Слышится какое-то бессмысленное шебуршание, потом мой голос тихо произносит: "Поехали". Снова небольшая пауза, приглушенный гул машин, вдруг всплеск - возглас Лели:

– Ой! Это ты, Женя. Как я испугалась...
– вот у нее почему-то получается очень даже натурально.

– Чего испугалась?
– судя по интонации, он улыбается.

– Просто. От неожиданности. А ты куда? К нам, да?

– Я случайно здесь. Просто мимо шел.

– Ой, Женя, я тут с тобой промокну насквозь. Слушай, ты сегодня к Толику не зайдешь?

– Не собирался. А что?

– Ему пакет из Ленинграда пришел. Вдруг что-то важное. Я взяла, решила занести. Может быть, ты занесешь? А то у меня с собой даже зонтика нет.

– Ладно, давай. Зайду на обратном пути.

– Спасибо, Женечка...
– она с такой нежностью произнесла его имя, что меня кольнула иголочка ревности.
– Ты очень милый, Джон. До свидания.

– До скорого.

Леля закрыла глаза ладонью:

– Стыдно ужасно... Как стыдно.

– Перестань, Леля, - я обнял ее, снял руку с лица и поочередно коснулся губами прикрытых глаз.

А диктофон молчал. Вернее, текли из него какие-то нелепые звуки стук (возможно, дверей), шаги, неразборчивое бормотание где-то в отдалении. И так - добрых семь или восемь минут. Я уже решил с разочарованием и, в то же время, с облегчением, что Джон оставил пакет где-нибудь в раздевалке. Но вдруг раздался четкий голос. Я сразу узнал его - уверенный, ироничный и немного усталый:

– Добрый вечер, Женя. Простите, что заставил вас ждать. Трудный был сегодня день, как, впрочем, и все наши дни. Так значит, решились? Не ждал так скоро. А не праздное ли любопытство привело вас сюда?

Я так разволновался, что перехватило дыхание. Я почувствовал, как Офелия еще крепче прижалась ко мне. Весь последующий диалог мы выслушали не шелохнувшись.

Д_ж_о_н (нервно,

путаясь в словах). Не знаю. Решился или не решился. На что решился? Мне плохо. Легко говорить это вам - вы намного старше. И с дедом было легко. А он написал, чтобы я шел к вам.

З_а_п_л_а_т_и_н. Да-да. Конечно же. Я помню об этом. Мне, признаюсь, странно, что вы - молодой, здоровый, красивый человек - столь трагично оцениваете сегодняшнюю вашу жизнь. И, в то же время, я не могу вам не верить. Мы должны верить друг другу.

Д_ж_о_н. У меня не осталось иллюзий...

З_а_п_л_а_т_и_н (перебивая). Достаточно, мальчик мой. Это действительно страшно. Я не требую от вас покаяния. Пусть ваша боль останется при вас. Скоро она уйдет. Вы поделитесь ею со многими. Помолчите немного и подумайте еще раз, готовы ли вы? Что страшнее для вас - жизнь или смерть?

Д_ж_о_н (после минутной паузы). Я готов.

З_а_п_л_а_т_и_н. Что ж, слушайте. Слушайте. Мы стоим на пороге новой эры в жизни человечества. И, как всегда, борцами за "завтра" становятся те, кому плохо сегодня...

Д_ж_о_н. Не понимаю. Мне плохо. Но ведь никто не виноват в этом. Сам. С кем же бороться? Да и было бы с кем, я не борец.

З_а_п_л_а_т_и_н. А может быть, нужно бороться с собой? Мы боремся с одиночеством; оно - продукт человеческой эволюции и цивилизации. И, как всегда, в критические моменты истории личные интересы передовых людей совпадают с интересами всего человечества и становятся выражением некоего Закона. Тихо, не перебивайте меня. Будьте терпеливы, мальчик мой, я все объясню. Вы говорите: "Не воин". А были ли воинами голодранцы, стоявшие на баррикадах? Нет. Но они победили. Кто знает, быть может, воин сегодняшнего дня - вот такой одинокий, затравленный юноша? Но суть не в этом. Давайте по порядку. Шесть лет назад...

Шесть лет назад доктор медицинских наук, профессор Владимир Васильевич Заплатин выдвинул смелую, вызвавшую в научном мире бурные дискуссии, гипотезу о возможности стимулировать извне активность центральной нервной системы. В необходимые места под черепной коробкой человека, страдающего снижением активности мозговой деятельности, вживляются электроды. Стоит участку мозга уменьшить свою активность, как "ответственный" за этот участок электрод испускает импульс определенной частоты и (очень малой) силы. И участок активизируется.

Обратная связь должна быть очень и очень чуткой, действие должно быть абсолютно адекватно посылу. Таким образом, если неисправна "система саморегуляции" внутренняя, то мозг пользуется внешней. Гипотеза эта, шутливо прозванная "мозговым костылем", обсуждалась, "обсасывалась", и, в конце концов была признана на ближайшие лет сто неперспективной, ввиду технической невозможности ее воплощения. Даже при использовании самой наисовременнейшей технологии, прибор, способный достаточно точно и оперативно выполнять функции регулятора мозговой деятельности, по самым оптимистичным прогнозам, весить будет не менее трехсот килограммов, а размером - чуть-чуть превышать габариты фортепиано "Беккер". Инструмент этот, сами понимаете, невозможно втиснуть под черепную коробку. О цене же этого прибора не стоит и говорить, это вам не искусственная почка.