Фабрика кроликов
Шрифт:
– Редкая наглость. Сколько денег они требуют?
– Этого я сказать не могу. Вообще-то я и о выкупе не имел права сообщать.
– Ах да, понятно. Вы это сделали специально, чтобы посмотреть на мою реакцию. И как она вам? Адекватная?
Я поежился. Когда на счету детектива допросы не одной тысячи подозреваемых, ему ничего не стоит отличить правду от вранья; до недавнего времени я льстил себя надеждой (стабильно подтверждавшейся), что и являюсь таким детективом. Однако с Игом дела обстояли иначе – он изъяснялся не как нормальный подозреваемый, а как подозреваемый из бездарного сериала.
– Заплатите, или я перебью всех ваших сотрудников, –
– Когда писали сценарий или когда планировали получить с «Ламаар энтерпрайзис» за авторские права? – спросил Фэлко.
Иг рассмеялся.
– Как вы думаете, кому-то просто хочется денег или кто-то питает к «Ламаар» еще более глубокую ненависть, чем я?
– Давайте поговорим о вашей ненависти, – произнес я. – Расскажите о ней поподробнее.
– Можно подумать, Айк Роуз и его шестерки-адвокаты поскупились на подробности, – съязвил Иг.
– Их версию я уже слышал. А сюда прилетел специально, чтобы услышать вашу.
Мои слова, похоже, понравились Игу. Он щелкнул пальцами, подзывая собачонку, – та не замедлила сменить корзинку на тощие хозяйские колени. Свернувшись, Тинкер принялась лизать хозяину ладонь.
– Хорошо, – усмехнулся Иг. – Я, наверно, сто раз об этом рассказывал, но никто еще не пытался обернуть мою ненависть к «Ламаар» в мотив убийства.
Глава 62
– Мой отец хотел стать художником. Настоящим, серьезным художником, а не мультипликатором, – добавил Иг на случай, если мне неизвестна разница. – Отец учился на факультете изящных искусств, когда его забрали в действующую армию. Вы, наверно, думаете: Ларсу Игу повезло, что он попал в подразделение, которое выпускало учебные фильмы, под начало к Дину Ламаару, – ведь рисовать картинки куда безопаснее, чем уворачиваться от пуль на французском побережье. Как бы не так. Ламаар использовал моего отца. Он обманул его. Нагрел на миллиард. Разве славные ребята в «Ламаар энтерпрайзис» вам об этом не рассказывали?
Вопрос был риторический. Иг продолжал:
– Дин Ламаар был способный антрепренер, но скверный художник – коричневым карандашом кусок дерьма не мог изобразить. Это Ларе Иг вдохнул жизнь в паршивца Кролика и остальное доходное зверье. Ламаар платил ему гроши, а потом и вовсе высосал его да и выплюнул.
– Вы имеете в виду Ламаара-человека или «Ламаар энтерпрайзис»?
– Обоих. В свое время Дин Ламаар и был студией, а кто с ним спорил, с тем не церемонились. Он и выгнал моего отца. А теперь Айк Роуз и «Ламаар энтерпрайзис» продолжают давнее беззаконие. Они должны мне заплатить. Знаете, какова была бы доля моего отца сегодня? Миллиард долларов. Миллиард! А знаете, сколько денег лежало на его счете в тот день, когда он покончил с собой? Восемьдесят девять тысяч. Улавливаете разницу? Паркинсон доломал папу, но сломил-то его Ламаар.
Я мог побиться об заклад, что эту последнюю фразу Иг раньше не произносил.
– Вот и вся моя ненависть, детектив Ломакс. Вы по-прежнему считаете меня ответственным за убийства?
Ответственным? Я знал, что, когда в шею Джуди Кайзер вонзился нож для вскрытия писем, Иг находился на севере штата Нью-Йорк. Однако я решил пока не сбрасывать Ига со счетов.
– Нет, не считаю, – сказал я то, что Иг хотел услышать.
– И правильно делаете, – оживился Иг. – Мне очень жаль, что вам пришлось пересечь всю страну лишь затем, чтобы вычеркнуть из
– Я прилетел не только для этого. Честно говоря, я с самого начала не верил, что вы замешаны. Но ведь вам многое известно, не так ли? Вы могли бы помочь.
– С какой стати мне помогать «Ламаар»?
– Не «Ламаар», мистер Иг, а мне. Невинные люди гибнут лишь потому, что тем или иным образом связаны с «Ламаар». Я пытаюсь предотвратить дальнейшие убийства.
– Понимаете, Дэнни, – Фэлко, до этого вольготничавший на диване, подался вперед, – вы ведь тоже связаны с «Ламаар энтерпрайзис». Не исключено, что вы собственную жизнь спасете, если поможете детективу Ломаксу.
Иг показал Фэлко палец.
– Послушайте, мистер Иг, – продолжал я, – вам ведь известна вся подноготная «Ламаар». Дайте мне хоть какую-нибудь зацепку.
Иг был умный человек с огромным эго – мечта копа, пытающегося вытрясти побольше сведений. Он потер подбородок и произнес:
– Как вы думаете, детектив Ломакс, вы смогли бы раскрыть убийство в Китае?
– Мне бы понадобился переводчик, а так, конечно, смог бы. Убийство – оно и есть убийство.
– Да что вы? А известно ли вам, что в Китае тысячи родителей убивают своих новорожденных дочерей, потому что закон позволяет семье иметь только одного ребенка, а большинство хотят сына? Если бы в Лос-Анджелесе внезапно погибло несколько тысяч новорожденных девочек, вы бы решили, что в роддомах орудует маньяк. Но если бы вы жили в Пекине, вы бы знали: это дело рук самих родителей, потому что вы бы с детства варились в этом конкретном культурном бульоне.
Иг перевел дух.
– Да, в конкретном культурном бульоне, – повторил он. – А «Ламаар» – как большой котел. Или, если хотите, как маленькая страна. «Ламаар» имеет влияние на зональные цены, на систему налогообложения, на финансирование муниципальных дорог – нужное подчеркнуть. Однако мнение обывателя о «Ламаар» складывается из того, что сама «Ламаар» желает продемонстрировать – в фильмах или пресс-релизах. Вы, детектив Ломакс, просили меня дать вам зацепку. А вы не пробовали копнуть поглубже в районе корпоративной психологии?
– А где конкретно?
– Рыба гниет с головы.
– Вы имеете в виду Айка Роуза?
– Нет, у него в шкафу вы скелетов не обнаружите. Все скелеты – в шкафу у Дина Ламаара.
– Но ведь Ламаар умер, – вставил Фэлко.
– Джон Кеннеди тоже умер, – возразил Иг, – однако смерть не помеха для тех, кто ищет пятна на репутации.
– Значит, вам известно о некоем пятне на репутации Дина Ламаара, которое могло бы пролить свет на наше дело?
– У меня нет доказательств. Положим, они бы у меня были – Все равно я не представляю, как известные мне факты помогут вам в расследовании. Но кое-что я вам расскажу. У дядюшки Дини, лучшего друга американских детей, была и обратная сторона, и мой отец эту сторону наблюдал достаточно часто и в подробностях.
– Я весь внимание, – сказал я, взяв ручку и блокнот.
– Во-первых, Дин Ламаар был расистом. Ненавидел негров, евреев, азиатов. Говорят, он даже тайно субсидировал ку-клукс-клан.
– В то время большинство киностудий этим страдали, – заметил я. – Но сейчас компанией управляет как раз еврей. Начальник охраны в «Фэмилиленде» – афроамериканец. Даже если Дин Ламаар и был расистом, компания давно отошла от расистской идеологии.
– Ламаар долгое время был вынужден подавлять свои сексуальные склонности, – продолжал Иг.