Фабрика офицеров
Шрифт:
— А ты ботинки-то снял? — спросила Барбара, стоя у двери.
— Не мешай мне, — сказал майор несдержанно, — я размышляю.
— Но это можно делать и без ботинок, — заметила Барбара. — Помочь тебе их снять?
— А может быть, сразу и штаны, а? — крикнул майор возмущенно.
— Почему бы и нет? — невозмутимо заявила Барбара. — Меня тебе нечего стесняться. Я же ведь знаю, как ты выглядишь в подштанниках.
— Убирайся! — заорал майор. — Свои ботинки я сниму сам.
— Только обязательно сделай это, — напомнила Барбара. — Ты же знаешь, как рассердится твоя жена, если ты измажешь постельное
Майор смотрел ей вслед, когда она уходила. «Смотри-ка, — подумал он при этом, — у малышки хорошо развитые плечи и неожиданно узкая талия. А зад — как у лошади». В его устах это звучало как комплимент, так как майор питал слабость к лошадям.
Но здесь он принудил себя не следовать далее за таким ходом мыслей. Какой-нибудь истории с племянницей своей жены он, естественно, не мог себе позволить.
Он попытался сосредоточиться на других вещах, в частности, продумать новый специальный приказ. У него будет номер «сто четырнадцать». И касаться он будет вопроса сбережения и хранения зимнего обмундирования, в особенности при высоких летних температурах с учетом отсутствия консервирующих средств.
— Тебе не холодно? — спросила Барбара. Она опять стояла у двери и смотрела на него своими коровьими глазами.
— Нет, — ответил он отсутствующе, — наоборот, жарко.
— Может быть, у тебя температура? — спросила она и подошла ближе.
— Нет, я чувствую себя нормально!
— В самом деле? — переспросила она почти с надеждой.
— Абсолютно! А теперь не мешай мне, пожалуйста, больше. Я хочу немного отдохнуть, черт побери! Или я не имею на это права?
— Нет, ты имеешь право абсолютно на все! — заверила Барбара и улыбнулась. — Я хотела принести тебе одеяло.
Майор, лежа на спине, посмотрел на Барбару. Все у нее было больших размеров и выглядело довольно-таки округлым. Майор тоже начал улыбаться.
Не то чтобы Фрей был неравнодушен к племяннице своей жены, но ему льстило, что к нему относятся с такой теплотой. Его притягательное воздействие на женщин было огромным. Впрочем, так оно было и всегда!
— Только между нами, Барбара, — сказал он и немного приподнялся, — как у тебя дела с мужчинами? Я имею в виду: ты уже кого-нибудь разглядела поближе?
— А что ты понимаешь под словом «поближе»?
— Ну, как тебе, например, нравится капитан Ратсхельм? Это была бы хорошая партия — не правда ли? И ты знаешь, твоя тетка приветствовала бы это.
— Но только не Ратсхельм! — воскликнула Барбара с ужасом.
— А почему, собственно, нет, Барбара? Что тебе в нем не нравится?
— Ну, — сказала Барбара открыто, — я не могу себе представить его в постели — я имею в виду в постели с женщиной.
Майор немного испугался. Он ожидал откровенности — но не такой же! Удивительная девушка! И он прожил с нею несколько месяцев под одной крышей и не разглядел ее!
— Обер-лейтенант Крафт был бы для меня более подходящим, — заверила его Барбара чистосердечно. — Но он уже занят. Он использует, как говорится, внутренние возможности.
— Что ты такое говоришь? — спросил майор немного испуганно, но в то же время заинтересованно. — Что он использует?
— Он крутит с этой Эльфридой Радемахер — и как! Говорят, даже в кино!
— Верится с трудом, — сказал майор. Тем
— Да об этом все говорят.
— Где об этом говорят? Кто рассказывает тебе подобные вещи? С кем, собственно, ты беседуешь на подобные темы?
— Да с тобой, например, как вот теперь.
— Барбара, я должен рассказать об этом твоей тетке.
— Зачем? Ты хочешь вызвать в ней подозрительность?
— Оставь меня в покое! — крикнул он ей раздраженно. — С меня достаточно!
— А чего же ты хочешь, — сказала Барбара доверчиво. — Ты спросил, я ответила. И еще я сказала тебе, что считаю обер-лейтенанта Крафта мужчиной. Так в этом же ничего нет особенного. Тебя я тоже считаю мужчиной — разве это действительно так дурно?
— Убирайся, Барбара! Или я не ручаюсь за себя!
— Действительно? — спросила она.
— Уходи немедленно! Я устал, я хочу спать.
— Это другое дело, — сказала Барбара и вышла.
— Прошу чувствовать себя непринужденно, господа! — крикнул капитан Ратсхельм трем своим офицерам-воспитателям. — Не обращайте на меня, пожалуйста, никакого внимания. Я здесь не как начальник потока, я пришел лишь немного позаниматься спортом.
Капитан Ратсхельм в плотно сидевших брюках и рубашке без рукавов смешался со своими фенрихами.
— Если я не нарушу ваши планы, господа, я предложил бы сейчас сыграть в мяч.
— Само собой разумеется, господин капитан, — сказал обер-лейтенант Веберман, являвшийся старшим среди трех офицеров-воспитателей шестого потока. Он пронзительно свистнул и крикнул: — Игра в мяч.
Фенрихи образовали немедленно противоположные группы и команды. Народный мяч, ручной мяч и итальянская лапта.
Капитан как бы совершенно случайно присоединился к фенрихам подразделения «Хайнрих». Посвященные ожидали этого. Но на этот раз он предпринял, как он сам считал, умный и удавшийся ему шахматный ход. Он стал играть против команды, в которой находился его явный любимец, «коллега» по спорту Хохбауэр.
Тем самым Ратсхельм получил возможность смотреть прямо в глаза Хохбауэру, игравшему против него. К тому же он мог любоваться точной и элегантной реакцией этого замечательного молодого человека.
Конечно, капитан выиграл уже первую игру. Хохбауэр воспринял свое поражение и поражение своей команды с достоинством. Он даже дал понять, что ему доставляет удовольствие проигрыш такому великолепному противнику. Столь примерным, думал Ратсхельм, был спортивный дух этого фенриха.
Обер-лейтенант Крафт невозмутимо смотрел на эту оживленную возню. Считая, что его подразделение находится в надежных руках, он отошел к лейтенанту Дитриху, чтобы немного поболтать с ним. Это им удалось без особых трудностей, так как подразделение Дитриха играло против подразделения обер-лейтенанта Вебермана. А у Вебермана хватало выдумки и выдержки, чтобы держать в постоянном движении обе команды играющих.