Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия
Шрифт:
Мы остались живы в каменном желудке.
А потом раздался вздох.
– Выходи, мразь! – вдруг рявкнул в полный голос Дарок, оборачиваясь вокруг себя. – Хватит прятаться!
Я шикнула:
– Не шуми!
– Он играет с нами! – Дарок сплюнул под ноги и развел руками. Кажется, у него сдали нервы. – Разве ты не чувствуешь?! Как вошли, он увязался за нами сразу!
Чувство было. Липкое, в какой-то мере тошнотворное. Мы шли в ловушку.
Дароку отвечала тишина. И вздохи… Камень дышал то тут, то там.
Я снова покарябала затылок, расценивая расстояние между собой и постаментом.
Ноги налились свинцом, пальцы в ногах согнулись до хруста и легкой колкости. Я уперлась руками в пол, не спуская глаз с сундука. Добежать, схватить – и обратно.
По ногам прошла волна жара и дрожи. Руки онемели, во рту пересохло. Добежать и схватить. Добежать и…
Под ноги Дароку упали камешки. И стало тихо. Совсем тихо.
Я прислушалась к камню.
– Не дышит.
Желудок комком подкатил к горлу. Где-то за изгибом каменной кишки завыл ветер. Ветер ли?
Шепотом я отправила Охарс к потолку. Они осветили пустоту.
Камень, камень, камень… Со всех сторон не было ничего, кроме камня. Но появилось в звуках что-то новое. Я медленно повернула голову на неизвестное. Звук был настолько слабый, что его поглощало даже собственное дыхание. И я вдохнула, но не выдохнула. Звук повторился.
– Фр, фр, фр…
Такой слабый, такой приглушенный… Словно не звук, а вибрация. Я пошевелила губами, повторяя его, скорее, по памяти.
– Чего ты там бормочешь, женщина? – шепотом поинтересовался Дарок, поднимая рогатую голову к потолку и под чувством страха отступая. Под его ногой хрустнула кость. Я повторила громче:
– Тофр, тофр, тофр…
Кейел
– Шелестят создания скверны, – ругался Роми, оглядываясь на тени скал.
Я выхватывал взглядом туманные силуэты, но не мог задержать на них внимания. Пока еще они прятались от багрового света. Солнце погружалось медленно, но мне было недостаточно. Я безумно желал остановить его. Это желание схватывало горло, скапливалось в груди и распирало изнутри. Хотелось броситься к Солнцу и звать его, кричать, просить, чтобы остановилось.
Или броситься в пещеру… Я косился на черный проем, застывший над землей. Солнечные лучи давно перестали согревать его. Ожидание команды от Елрех, что нам пора уходить смешивалось с чувством страха. Я не понимал, чего боюсь больше: того, что у меня не хватит мужества броситься в пещеру, убегая от Роми с Елрех, или… У меня останется сын. Каким он будет? У меня наверняка будет сын, а не дочь.
Сердце билось в горле вместе с желанием умолять Солнце остановиться.
Асфи
Тофр, тофр, тофр…
Я плохая мать.
Первая тварь свалилась на Дарока с потолка. Почернела, обретая форму. Беззвучно раскрыла зубастую пасть и, раздирая плечи и спину васоверга, быстро завертелась
Ручка Шании в крови. А мой сын? Где мой сын?
Ты не для семьи…
Ярость вспыхнула с воспоминаниями.
Колебание воздуха подсказало в последнюю секунду, куда отскочить и как ударить. Я встретила прыгнувшую на меня тварь выставленным кинжалом. Лезвие распороло плоть с тихим скрежетом. Раздался визг. Тонкий и острый для ушей. Виски сдавило болью.
Молодняк грызся с визгом. Он с остервенением делил между собой маленькую добычу. Они учились охотиться и выживать.
Простите меня. Я не для семьи…
Меня повалили крепким ударом в грудь. Камень больно впился в лопатки и затылок. Челюсть защелкала перед самым лицом, обдавая измученное обоняние новым зловонием. Не таким резким, как воздух в пещере, а сладковатым и едва уловимым. Из пасти тофров будто несло призраком будущей смерти.
Тофр, тофр, тофр…
– А ты? Мама, а ты?
– Я догоню, маленькая…
…догоню.
Кинжал вошел в плоть с чавканьем. Тварь слетела с меня, позволяя мне вскочить на ноги. Попыталась цапнуть, но я ударила ее кулаком по морде. Охарс осветили мелкие блестящие зубы в черной пасти.
Они убили моих детей. Эти твари убили моих детей!
Дикое чувство беспомощности охватило лишь на секунду, но до слуха добрались голос Дарока и звуки драки. Чужие чувства, давно ставшие собственными, немного притупились.
Дарок, бросив плети, ругался и крутился. Тофры облепили его, как самого грозного противника. Мелкая тварь ловко цеплялась за длинные рога и вертелась на голове васоверга. Когти задних лап царапали кожу. Волосы налипли на лоб Дарока, кровь залила брови и глаза.
Мой враг очухался и бросился на меня, но я прыгнула в сторону и ударила на опережение. Зацепила его – кинжал едва не вылетел из руки. Тофр промчался вперед, ударился головой в стену. Забился в угол и принялся раздирать камень, будто тот внезапно превратится в землю, и вместо борозд быстро образуется нора.
Пользуясь победой, я вновь посмотрела на Дарока.
Тварь крупнее – размером с огромную собаку – встала на задние лапы, упиралась на рога у лопаток и кусала Дароку руки. Он пытался сорвать с головы мелкую и попутно отбивался локтями от второй. Еще одна тварь атаковала спереди, но Дарок крутился на месте, заставляя всех тварей перемещаться за ним и выжидать, когда он устанет.
Возле стен кружили еще тени. Шипели, подступали ближе. Перепуганные Охарс едва ли освещали их. Крупная особь отделилась. Стремительным прыжком налетела на Дарока, и он едва устоял на ногах. Тварь впилась ему в шею, и Дарок не то зарычал, не то закричал. Вслепую перехватил нового врага, крепко обнял его и сам с дикой яростью вгрызся в толстую глотку. Враг задергался в его руках, но не мог вырваться из крепкого захвата. Оглушительный визг распугал остальных тофров. У меня от него потемнело в глазах и зазвенело в голове. Казалось, вокруг все исказилось.