Факел Геро
Шрифт:
Гетера беззастенчиво пользовалась влюблённостью молодого дуралея, прибирая к рукам всё, до чего могла дотянуться. Кроме этого, хозяин, боясь, что Пирра заскучает, устраивал в доме праздники почти каждый день. Слуги с ног сбились — днём готовились к одному симпосию, а затем, едва успев прибраться после ночи, начинали готовиться к следующему.
Сколько денег ушло! Кодр зажмурился, когда вспомнил о тысяче драхм, которые ему пришлось занять у ростовщиков по приказу хозяина. Агафокл был ограничен суммой, ежемесячно
Все пирушки обычно заканчивались пьяными оргиями, и без вызова соседями ночной стражи не обходился ни один вечер. Раб-управляющий снова зажмурился, представив, сколько штрафов придётся выплатить его хозяину. Но старания Агафокла оказались напрасны, потому что Пирре недоели пиры, праздники и подарки. Сначала она тайком уходила, когда все заспали, потом отказывалась приходить, ссылаясь на болезнь, а теперь вовсе исчезла.
Характер Агафокла стал несносным: бессонница, пьянство, раздражительность. Несколько раз управляющий заставал своего господина плачущим. Это вообще выходило за рамки — молодой красивый и богатый мужчина, плакал из-за какой-то рыжей девки.
Пока Кодр прятался в нише, молодому рабу удалось освободиться из рук хозяина и убежать. Послышался звон сброшенной на пол посуды, с глухим стуком упал стул. Оставшись без того, на ком можно выместить ярость, Агафокл принялся швырять всё, что подворачивалось под руку. Вздохнув раб-управляющий вышел из своего укрытия, нельзя было позволить хозяину разрушить дом.
— Вот ты где, негодяй! — крикнул юноша, увидев своего управляющего.
— К вашим услугам, господин Агафокл, — поклонился мужчина.
— Так ты управляешь моим домом? Никого нет, не дозваться! Говори, негодяй, где все?
— Если вы о слугах, господин, то они на своих местах, заняты делами…
— Какими ещё делами? У всех тут только одно дело — исполнять мои приказания!
— Я слушаю ваши приказания, господин, — Кодр снова поклонился.
— Нужно пойти и позвать госпожу Пирру ко мне.
— Раб, которого я посылал к ней, только что вернулся, господин.
— И что она сказала? Когда придёт?
— Господин, ему никто не открыл…
— Мне это не интересно! — перебил его Агафокл. — Ты, наверное, послал самого глупого раба, поэтому он и не смог ничего узнать. Покрутился у двери и ушёл ни с чем.
— Господин, я пошлю другого.
— Нет! Остальные такие же дураки. Лучше сходи сам… или, погоди, я напишу ей… или нет, письмо писать долго… иди сам. Постарайся сделать так, чтобы она пришла как можно быстрее. Обещай ей… что хочешь обещай, — в голосе Агафокла появились плаксивые нотки. Кодр отвёл взгляд, чтобы не видеть слез Агафокла.
Покинув дом в спешке, раб-управляющий на улице сбавил шаг. Мужчина был уверен в том, что гетера не откроет ему, поэтому не торопился
Мужчина свернул к агоре. Он любил главную площадь города за многолюдность, за возможность поглазеть на хорошеньких женщин, подивиться на разные заморские товары, обновить запас городских новостей и сплетен.
Раб остановился, чтобы послушать городского глашатая, тот как раз выкрикивал имена горожан, подлежащих штрафам за различные правонарушения. Навострил уши — не назовут ли имя его господина. Лёгкий толчок в спину заставил его обернуться. Перед ним с масляной улыбкой стоял Бут.
— Приветствую тебя, Кодр, — слегка кивнул работорговец.
— А, Бут! Привет, — откликнулся управляющий.
— По делам здесь или решил развлечься?
— И то, и другое, Бут.
— Я, знаешь ли, тоже люблю потолкаться на Агоре, узнать, что продают, что покупают…
— В твоём деле без этого нельзя, — согласился Кодр. — За этим все к тебе и идут — за знанием. — Немного помолчав, добавил: — О моей просьбе не забыл?
— Помню, помню, — закивал Бут. — Есть подходящая девочка, но…
— Что ещё? Не вздумай торговаться, Бут, цена и так запредельная.
— Как и твоя доля, — быстро произнёс работорговец. — Не понимаю, зачем тебе столько денег — живёшь на всём готовом, — язвительно добавил Бут.
— Не твоё дело, — прервал мужчина.
— Ладно, не будем ссориться. Давай-ка отойдём в сторонку, и я тебе всё объясню.
Мужчины покинули агору и переместились к стое*, возле которой в это время дня было не так много людей.
— Подходящего ребёнка сейчас у меня нет. Была одна девчонка, но я перепродал её ещё весной, наварился неплохо. Кто ж знал…
— Нельзя ли её выкупить?
— Трудно, трудно, — вздохнул Бут и тут же пояснил: — я не торгуюсь, цена останется прежней, клянусь Зевсом.
— Да поразят тебя его стрелы, если ты солжёшь!
— Я же поклялся тебе, Кодр, — обиделся Бут.
— Ладно, — смягчился мужчина, — товар хотя бы в городе?
— В городе, — кивнул Бут, — вот только и у меня есть сомнения насчёт тебя, Кодр. Не получится ли так, что твой господин передумает, когда я договорюсь с хозяином рабыни?
— С чего это?
— Ну, знаешь, — замялся мужчина, — всякое люди болтают…
— Ты про что?
— Слышал, в Совете вроде сильно сердятся на господина Агафокла, некоторые поборники нравственности призывают прибегнуть к остракизму. *
— Не посмеют! — уверенно сказал Кодр.
А у самого появился холодок в груди. Голосование за изгнание из города — это не шутки.
— Вот и я так думаю, но хотелось бы гарантий. Потому как есть ещё господин Идоменей. Что будет, если он урежет содержание господину Агафоклу? — почти прошептал работорговец.