Факел свободы
Шрифт:
Антон знал, что произойдет с момента, когда трое новичков устроились на своих местах. Виктор заметил их, когда они вошли, также быстро и точно, как и Зилвицкий. И он сделал тот же вывод. Один агент, возможно, просто шпион. Трое, особенно действующие в таком очевидном унисоне, означали что молот опускался. Что-то перегорело. Так или иначе, где-то — кто знает? — но определенно перегорело.
Философией Каша в этой ситуации было отстрелить руку с молотом, прежде чем она подниметься. Он ожидал лишь неизбежного психологического момента, когда даже самые опытные
Дать Виктору Каша эту "самую малость" было подобно идее предложить большой белой акуле откусить "малюсенький кусочек"
Антон даже не пытался присоединиться. Он был столь же далеко от лиги Каша в этом, как был хевенит, когда доходило до манипуляции программным обеспечением по безопасности. Он только окажется на его пути. То, что он сделал, было активацией устройства помех, которое он носил с собой. Если три человека, которые пришли, имели рекордер, ни один из них не будет в настоящее время работать.
Виктор достал первой женщину. Рисунок их рассаживания в кабинке предполагал, что она была, вероятно, лидером. Два выстрела в голову, без предварительного в центр массы. Это было полезно против кого-то на ногах, особенно с маленьким пистолетом, вроде "Кеттридж", но более вероятно, будет пустой тратой времени с кем-то, сидящим за столом.
Затем он дважды выстрелил в каждого из двух мужчин. Потом он сделал несколько шагов по комнате и расстрелял всех троих вновь. Один выстрел в каждого, просто беря дополнительные доли секунды, чтобы прицелиться и убедиться, что выстрелы были фатальными. В этом, вероятно, не было необходимости, поскольку они были почти наверняка мертвы в любом случае. Но Каша был твердым приверженцем принципа, что, если стоит что делать, то это стоит делать хорошо.
Потом он переместился к дверям. Это одновременно мешало кому-либо уйти и давало ему свободный обзор на всех присутсвующих в закусочной, так что…
— Любого, кто попытается использовать свой комм — даже возьмет в руку — я пристрелю. Просто сидите на месте. Все кто еще живы, вне опасности.
Это было не совсем так, конечно. К тому времени, как Виктор начал указывать на человека под столом, Антон уже был там. Он потянулся вниз, схватил его за воротник, и потянул его.
— Я боюсь, что вы подозрительный человек, — сказал он мягко. — Вы нырнули слишком скоро.
* * *
Джек фактически подготовил чип несколько дней назад, но было слишком много случайных проверок безопасности электронных систем Центра, чтобы рисковать ему своей работой, загружая любые раньше, чем это абсолютно необходимо. Когда пришло время, однако, весь ад собирался быть под полуднем, когда тщательно упорядоченные сообщения — и компьютерно-управляемые акты диверсий — мчались наружу.
Они начинались прямо здесь, в Центре, вторгаясь в память компьютеров, превращая критические молекулярные схемы в шлак, а затем переходя к вторжению в системы Совета по Долгосрочному Планированию. Он сомневался, что они окажутся
В то же время, выполнение главных исполняющих программ будет само по себе начальной загрузкой от одной высокобезопасной системы в другую и вообще посеет хаос во всем, что можно. Исходя из таких внутренних глубин, они были почти уверены, это вызовет гораздо больше хаоса и неразберихи — не говоря уже о повреждениях — нежели любой из представителей кибербезопасности когда-либо предполагал в худших кошмарах.
И в то время как все это происходит, его собственные безумные сообщения будут сбрасываться в систему, лихорадочно ища, чтобы предупредить его начальство, что все это берсерковы усилия Симоэнса, чтобы наказать Согласование за все, что сделали с его дочерью и с ним. Они были очень тщательно обработаны, чтобы создать впечатление, что МакБрайд был в личном поиске Симоэнса… и что оба они направлялись прямо в Мендель, где Симоэнс намеревался покончить с собой, задействовав саму столицу.
Это было бы последним штрихом, идеальным прикрытием для побега, потому что бесстрашный защитник Согласования, Джек МакБрайд, остановит безумца, который стал его другом, протаранив его напичканный взрывчаткой аэрокар в воздухе недалеко от воздушного пространства города. Это был бы очень большой, очень шумный взрыв, и любые обломки будут распределены (безвредно) на больших территориях лесистой местности недалеко от Менделя.
В конце концов, для настороженных следователей стало бы очевидным, что не было никаких человеческих останков, разбросанных с ними, но учитывая то, какими мелкими обломками это собиралось быть, вероятно, займет их время, чтобы прийти к этому выводу. По каковому времени…
Его ком внезапно загудел, и он дернулся в кресле, когда он признал приоритет сигнала. Его сердце, казалось, взорвалось в груди на мгновение, но потом он встряхнулся. Были все виды причин, что кто-то мог связаться с ним в приоритетном порядке, учитывая его обязанности, напомнил он себе, и набрал код принятия.
— Да?
— Джек, это Стив. — Изображение Стивена Лазоруса появилось на дисплее, пока он говорил. Его темные глаза были еще темнее, чем обычно, а выражение его лица было глубоко обеспокоенным.
— Что случилось, Стив? — спросил МакБрайд, обеспокоенный углублением его собственного голоса, когда отметил очевидное страдание своего друга.
— Какого черта ты делаешь? — наполовину выпалил Лазорус.
— Я? — как-то МакБрайду удалось вложить искреннее удивление в голос. Он посмотрел на Лазоруса мгновение, затем поморщился. — Что ты имеешь в виду, говоря, что я делаю?
— Я только что закончил действительно странный разговор по кому, — сказал Лазорус. — С Бардасано.