Факел
Шрифт:
Дягилев даже привстал от волнения.
– Должны быть какие-то внешние признаки этого моего умения…
– Там темнота кромешная! И если будут светиться кости… весь скелет…
– Значит, большая охрана этой зоны, – сказал Морозов. – Будут наверху нас ждать, железобетоном прикрыты запасные выходы из лабиринта, так?
Дягилев поспешно сел.
– Логично рассуждаешь…
– Зачем же мне всю группу туда вести? Я один пойду.
– А может быть, ты свои свойства другим умеешь передавать? – заметил Дягилев. –
– Да ну!…
– А все-таки – как это проверить? Васильев предусмотрительный тип, он ошибок почти не делает. И сможешь ли там один, а? Так, хоть кто-нибудь да поможет…
– Все сказал? – спросил Морозов. – Ничего не забыл?
– Ты должен понимать, что в таких делах все быстро меняется: одно уходит, приходит другое, но вот это главное будет при любом раскладе.
Морозов кивнул.
– Тебя через реку перевезти? – спросил Дягилев. – У меня катер.
– К пристани доставь…
В пункте проката Александр взял трехколесный велосипед и влился в общую массу велосипедистов, двигающуюся по проспекту. Очень скоро он свернул на параллельную улицу, и покатил, разглядывая дома, магазины, жителей.
Всюду была мирная жизнь, а он думал о своей маленькой войне.
Знать бы все раньше, может, и не случилось бы всего, подумал он. Какие-то свойства неизведанные, кому они только нужны… Нормальные люди зоны эти стороной обходят, такие, как Васильев, наоборот, лезут туда и других тянут…
Он огляделся.
Пятнадцать кировоградцев мне доверились, а что я могу? К пропасти их вести и вместе с ними погибнуть? Глупо. Нужно ребят спасти – весь отряд, а самому… в лабиринте сгинуть? Васильева за глотку нужно взять – вот верное решение. Чтобы он меня боялся! Это идеальный вариант, почти несбыточный, но попробовать можно…
Он увидел нужный дом и подъехал к центральному входу.
20. Заложник обстоятельств
Он оставил велосипед на стоянке и сел на скамейку.
В этой маленькой войне нужно решить главное для себя, подумал он, а что для меня главное? Человеческая жизнь неприкосновенна, что бы там не утверждали. Никого я убивать не стану, но и себя под пули не подставлю. Себя и ребят… Нужно постараться сделать так, чтобы все случилось как бы само собой, без моего участия.
Он закрыл глаза.
Около меня должны быть только кировоградцы, наверное, Славка, Пашка и Петька. Кто из спецназовцев будет чаще других, к ним особое внимание. Как быть, если у этих людей контакты с охраной лабиринта? Правильно говорит Дягилев – их нужно сразу установить и изолировать. И как я это сделаю?
Он поднялся и вошел в здание. По коридору первого этажа, мимо закрытых дверей без всяких табличек, он вышел на площадку, повернул налево в студию костюмера Марины Петровой.
В большой комнате
Марина Петрова в коротком расклешенном платье сидела в кресле, нога на ногу, чиркала световым пером по пластинке на столе, то и дело, поглядывая на экран. На экране в муках рождалась модель женского платья.
Она повернула голову, встретилась глазами с Александром и, не переставая творить, подняла правое плечо. Справа стояло пустое кресло и Морозов сел.
У Петровой было живое лицо, смеющиеся черные глаза, вздернутый нос и тонкие губы. Левой рукой она постоянно отводила от глаз прядь черных волос.
– Звонила вам, – сообщила она низким грудным голосом. – То занято, то нет никого, то такие здесь не живут. Какой номер вы мне дали?
Александр назвал.
– Не тот! – воскликнула она и засмеялась. – Я рискнула и сделала по-своему. Вы как-то неясно говорили о лице, фигуре… вот, наряд для девочки пяти лет.
По ее голосовой команде раздвинулись легкие занавеси, и открылось возвышение, на котором застыла маленькая черная фигурка.
– Вот как оригинально я сделала нижние лапки, – она поднялась, подошла к манекену и наклонилась. Взгляд Александра скользнул по ее загорелым ногам. Она посмотрела на него из-под руки, но позы не изменила.
– На пальчиках ног я нарисовала удлиненные ноготки, а на подошвах – подушечки, как у зверей. Тебе видно?
Александр сразу отметил это "ты". Ему было видно… совсем другое.
– Устала я что-то, – проговорила она, – нужно отдохнуть. Присядем на диван.
Александр не трогался с места.
– Да ты не бойся!
Она прошла к дивану и села, расправив платье.
– Иди сюда, – предложила она, похлопав по дивану ладонью. – Обсудим мою работу и поговорим.
Морозов поспешно сел.
Она тут же залезла рукой ему под рубашку – совсем так, как это делала Снежка – прижалась к спине и стала шептать на ухо о своем одиночестве. Она, замужняя женщина, одинока в своих поисках любви. Она ищет любовь надолго – навсегда, а встречи получаются мимолетные, лица невозможно запомнить…
– Я сразу поняла – ты меня сделаешь счастливой! – шептала она, целуя его в ухо. – Будем вместе…
– Я женат, – глухо сказал Александр.
– Бросишь свою девчонку. Семнадцать тебе? Мне двадцать пять. Тебе нужна такая, как я – жена-мать.
– Я хотел бы забрать образец.
– Пожалуйста! Придешь еще?
– Не знаю, – ответил Александр, раскрывая сумку. – У меня очень ревнивая жена.
– Я сама ревнивая. Предупреждаю: будешь со мной, по девкам шляться не смей!
Морозов покинул костюмера и бегом устремился на улицу.