Факелы ада
Шрифт:
– Пошли-пошли! – с преувеличенной бодростью заявил Егор Кузьмич, сердясь на себя за глупый страх.
И они действительно пошли, протискиваясь между старыми елями, отводя в стороны тяжелые ветви и поминутно оглядываясь. А примерно через километр выбрались на маленькую, почти идеально круглую поляну, в центре которой торчал здоровый пень, и тут нашли Ваську.
Точнее, они нашли то, что от него осталось.
– Тяф! – сказал Снежок, дергая носом, и улегся на пузо, точно нашкодивший щенок.
– Матерь Божья… – поддержал
А Егор Кузьмич просто тупо застыл, пытаясь понять, что тут произошло: земля залита кровью, повсюду валяются куски бычьей туши; нет, не просто валяются, а аккуратно сложены, меньшая часть отдельно, просто кучей, у края поляны, а большая – в центре, в каком-то странном порядке…
Если неведомый завистник решил поиздеваться, свести животное, а потом зарезать, то к чему весь этот театр? Зачем тратить кучу времени и сил, трудясь над костями и сырым мясом, чтобы сделать… что? Что, черт подери?
– Надо посмотреть, – сказал Егор Кузьмич, и они медленно пошли вперед: он сам в авангарде, едва ли не ползущий Снежок – рядом, а трясущийся и бормочущий сторож – за спиной.
Голова Васьки лежала так, чтобы он смотрел вверх, ниже был пристроен позвоночник, вернее – его половина. Сквозь окровавленные ребра виднелось сердце с несколькими маленькими дырочками и слегка помятая печень. По бокам от сердца лежали лопатки с лохмотьями мышц и приставленные к ним передние ноги с отрубленными копытами. Ниже располагались задние ноги, не изуродованные, если не считать надрезов на бедрах.
– О господи! – воскликнул Колька, и через мгновение Егор Кузьмич догадался тоже.
Останки быка сложили так, чтобы они образовали некое подобие человеческой фигуры!
Выйдя из резиденции ордена Белых Вихрей, Олег вздохнул с облегчением – внутри цитадели «бесцветных» чувствовал себя неуютно, постоянно ощущал чужое внимание, и это вынуждало напрягаться, ежеминутно ожидать какого-либо подвоха или даже удара в спину.
– Ну что, к кому отправимся? – спросил Милинович.
– Сейчас посмотрим, к кому ближе, – и Олег потряс полученной от Наблюдателей тонкой папочкой с гербом ордена Белых Вихрей. – Только в машину залезем, там как-то спокойнее.
Внутри папки обнаружился один-единственный листок с грифом «Общий доступ» и чьей-то подписью сверху. Под этим бюрократическим символом располагалась таблица на шесть строк с графами: «Имя», «Сфера», «Координаты», «Оценка способностей» и «Степень доступности».
– Немного их… – разочарованно протянул Олег. – Ха, а двое вообще не пойми где находятся…
Сатра-провидец по имени Агелай, судя по адресу, обитал где-то на границе Нижегородской и Кировской областей, а насчет женщины-альва, обладающей «чрезвычайно нестабильным, но мощным даром», в соответствующем месте было написано: «точное местонахождение начиная с 01.10.2000 неизвестно».
Имелся тут и Глазастый, с
– Начнем с него, – решил Турнов. – Все же я ним знаком, ерш твою меть.
Дозвониться удалось только со второй попытки, в первый раз угодили на короткие гудки. Потом в трубке щелкнуло, и дребезжащий, неприятный и пронзительный тенор произнес:
– Да?
– Здрасте, – сказал Олег, понимая, что излишняя вежливость сейчас только повредит. – Глазастого мне.
– Кого? – вполне натурально удивился дребезжащий, но это короткое слово оказалось заполненным ложью, будто целая речь кандидата в народные избранники.
– Глазастого. И не надо мне рассказывать, что ты такого не знаешь.
– Слышь, ты, звонильщик, не беспокой занятых людей… – начал дребезжащий.
– Ты такой же человек, как и Глазастый! – оборвал его Олег. – Копыта давно чистил, батя? Или напомнить тебе Магнита? Рыцарь это, из «Золотой розы». Помнишь такого?
– Ты бы сразу представился, что ли? – старый сатра, исполнявший в том притоне, при котором обретался Глазастый, обязанности привратника, мгновенно сбавил тон. – А то названивают тут всякие, ерунду всякую спрашивают, ха, меня смущают, уши мои напрягают…
– Кончай болтать! – вновь перебил собеседника Олег. – Глазастый где?
– Уехал на той неделе, зоркий он наш. Сказал, что в отпуск, хотя какой у него отпуск?
И вот в этой-то фразе как раз лжи не было.
– Когда обещал вернуться? – спросил Турнов, сдерживая досаду.
– Ничего не говорил, – сообщил сатра с совершенно не подходящей к ситуации бодростью. – И как найти его, не знаю.
– Ладно, счастливо, – и Олег положил трубку.
– Неудача? – оскалившись, осведомился Милинович. – Ничего, их там еще три штуки осталось, кого-нибудь да зацепишь.
Но вскоре стало ясно, что маах’керу ошибся: попытка дозвониться до обитающей в Кузнечихе женщины-верог по имени Татьяна ни к чему не привела – никто не брал трубку; в квартире провидца-человека с Большой Покровки сухо сообщили, что хозяин вчера скончался – не выдержало сердце; сотовый, что числился на элохим из Автозаводской колонии, и вовсе, судя по всему, был отключен – едва Олег заканчивал набор, как записанный на пленку голос принимался бубнить: «Неправильно набран номер».
– Что, опять облом? – Милинович хмыкнул. – Похоже, вся эта братия не так плоха, как я о ней думал. Почуяли, что запахло жареным, и принялись уносить собственные задницы.
– Даже тот, что умер?
– А этот не успел, и вот… – маах’керу задумчиво почесал подбородок. – Или попытался разглядеть, в чем тут дело, и надорвался. Старый был дяденька, если я все правильно понял.
Тут Милинович не ошибся – человек-провидец был тридцатого года рождения.
– Значит, придется обойтись своими силами, – сказал Олег, бросая папку на заднее сиденье.