Факир на все времена
Шрифт:
— Может, тогда встретимся завтра в сауне? — предложил Ескен. — Я могу арендовать сауну на два часа. Там прекрасный массаж, работают очень квалифицированные специалисты. Или сходим в хамам? Это турецкая баня.
— Я приду с подругой, — предупредила Алевтина.
— Надеюсь, что без нее. Они не могут делать массаж сразу троим.
— Троим? — Она прекрасно понимала, что он имеет в виду, но ей было так приятно его слушать.
— Значит, завтра в три часа дня, — сжал он ее локоть, — надеюсь, что вы придете.
— Я ничего не могу обещать, — очень тихо произнесла Алевтина.
— Не
Музыка закончилась. Мужчины привели своих дам на прежние места.
— Десерт подадут в гостиной, — сообщил Вицинский, — мы сейчас туда перейдем. Интересно, о чем это вы так оживленно шептались с моей гостьей, дорогой Ескен? Не забывайте, что я в ответе за ее нравственность.
— В таком случае давайте поменяемся партнершами, — достаточно грубо предложил Ескен, — на следующий танец вы приглашаете госпожу Павленко, а я госпожу Гринько. И вы сможете спокойно гарантировать нравственность обеих приглашенных дам.
— Ескен, — нахмурилась его мать, — не нужно говорить такие вещи вслух.
— Очень милый молодой человек, — немного нервно произнес Вицинский, — давайте пройдем в гостиную.
Все поднялись из-за стола. Михаил прошел первым. Амина, довольная происшедшей стычкой, улыбалась. Мать что-то выговаривала Ескену. Отец шел сразу на ними, грозный и молчаливый. Обе подруги оказались в конце процессии. Жанна схватила Алевтину за руку.
— Что тебе говорил этот мальчишка?
— Он хочет прийти сегодня ночью в наш номер, — откровенно ответила Алевтина. — Представляешь, какой наглый?
— Надеюсь, ты ему отказала?
— Конечно.
— А почему он уверен, что сможет прийти? У нас ведь двухместный номер. Куда он денет меня?
Алевтина оглянулась, чтобы их никто не услышал.
— Он считает, что ты останешься сегодня ночью на вилле, — тихо сообщила она, — все видят, как ты нравишься нашему хозяину. Я думаю, будет правильно, если ты останешься.
— Ты совсем сбрендила? — изумилась Жанна. — Что ты такое говоришь?
— Приятное приключение, — пожала плечами Алевтина, — ничего плохого я не вижу. Только попроси его предохраняться. Хотя это тоже на твой выбор. Он мужчина красивый, здоровый, богатый и самостоятельный. Я думаю, что ты спокойно можешь остаться и получать удовольствие. Ты незамужняя женщина, и у тебя нет никаких обязательств, даже перед твоим художником. Не понимаю, почему ты должна отказываться.
— Он мне просто не нравится. Не мой тип.
— Ну знаешь, подруга, ты очень привередливая. А кто тогда твой тип? Этот твой замызганный художник? Или ваш прокурор отдела, от которого хочется сразу повеситься, такой тоской и скукой от него веет?
— Между прочим, он пишет неплохие стихи.
— Знаю, знаю. Ты мне об этом говорила. А теперь остановись на секунду и подумай над моими словами. Представь себе такой ряд. Твой художник, который явно человек не от мира сего, твой прокурор отдела, который тоже не вполне адекватен, тем более пишет стихи. Все идиоты пишут стихи. И этот бизнесмен, который снимает для себя такую виллу. Вспомнила. Теперь подумай, у кого из них было больше женщин, кто может лучше доставить удовольствие, для кого секс — это настоящее приключение. Понимаешь? Разве можно
— Каждому лучше быть на своем месте, — возразила Жанна.
— Господи, ну почему ты такая идиотка! Если он сделает намек, сразу соглашайся. Хотя бы получишь лишний опыт. Для женщины каждая такая возможность на вес золота. Тебе сколько лет? Уже тридцать восемь…
— Тридцать семь.
— Ну хорошо, тридцать семь. Что впереди? Сколько у тебя еще будет мужчин? Только честно. Один или двое. И то, если они тебе очень понравятся. Но и тогда встреча может не состояться, ведь в Киеве все знают, кем именно ты работаешь. А здесь он думает, что ты юрист в нашем статистическом управлении. Делай что хочешь. Гуляй на полную катушку. Мы из-за этого сюда и приехали.
— Ты ненормальная, — шепотом произнесла Жанна, входя в гостиную.
Там уже был накрыт стол с различными сладостями, пирожными, разрезанными на куски тортами и фруктами.
— Мороженое официант принесет нам через полчаса, — объявил довольный полученным эффектом Вицинский.
Все снова прошли за стол. Но Ескен уселся на свое место заметно помрачневший.
— Вы уже решили за мной не ухаживать? — тихо спросила Алевтина.
— Да, — ответил он, — вам же нравится играть со мной. Обещайте, что вы завтра придете в сауну.
— Не нужно так спешить. Я подумаю, — улыбнулась Алевтина. В этот момент она нравилась сама себе. Пусть Жанна сумела понравиться Вицинскому, который оказался солидным и состоятельным бизнесменом. Не беда. Зато она, Алевтина Павленко, в своем не самом молодом возрасте сумела внушить некоторые чувства этому мальчишке. И это было приятно.
— Мы через три дня возвращаемся в Стамбул, а оттуда в Астану, — сообщил Болтакул, — надеюсь, что вы будете нашим гостем в Стамбуле, где у нас есть свой дом. Я вас приглашаю. Только сообщите заранее о вашем визите.
— Спасибо, — кивнул Михаил, — обязательно сообщу. Я знаю район, в котором находится ваш дом. Это прекрасный район Стамбула. Там живут только очень состоятельные люди. Я обязательно к вам приеду, можете не сомневаться.
В его словах было нечто настолько неискреннее и опасное, что Жанна даже нахмурилась. Она чувствовала надвигающуюся опасность, но пока не понимала, от кого именно ей стоит отойти и кто здесь мог представлять такую опасность.
Пирожные были вкусные. Кофе оказался великолепным. Через двадцать минут женщины поднялись, чтобы пройти в туалетную комнату. Михаил достал сигары, но старший Ордалиев отказался от них. А младший, схватив сигару, вышел на улицу через главный вход, куда затем вышел и отец.
Вицинский увидел, что из туалетной комнаты появились дамы, и поспешил к ним. Мать и дочь Ордалиевы еще не выходили.
— Господин Ескен Ордалиев с другой стороны дома, — сказал он, обращаясь к Алевтине, — по-моему, он хочет с вами поговорить.
— Он еще не наговорился, — не удержалась от сарказма Жанна.
Алевтина взглянула на нее и покачала головой. Было очевидно, что принимавший их на вилле хозяин действительно хочет остаться с Жанной наедине. Она кивнула подруге и поспешила в гостиную, чтобы выйти с другой стороны дома.