Факт или вымысел? Антология: эссе, дневники, письма, воспоминания, афоризмы английских писателей
Шрифт:
Если практический юмор, о котором только что шла речь, основывается на мелких пакостях в отношении других, то юмор мрачный сопряжен с величайшим злом — с разорением, крахом, мучением людей.
История знает немало примеров подобного юмора. Не было, должно быть, ни одного тирана или завоевателя, который, пусть сам по себе человек и скучный, не наделен был таким юмором сверх меры. Таков был, например, Александр Македонский, свидетельством чему может служить его азиатский поход. Сожжение Персеполиса является демонстрацией самого утонченного и мрачного юмора.
Чем было правление Калигулы
Из всех свидетельств такого рода более всего позабавила меня история о Фалариде и Перилле. Желая угодить Фалариду, величайшему тирану и, соответственно, любителю мрачного юмора, Перилл сообщил, что придумал развлечение, которое доставит ему немалое удовольствие. Перилл изготовил медного быка, внутрь которого помешался человек, после чего бык ставился на огонь, пока не раскалялся докрасна, отчего сидевший внутри испытывал невыносимые муки и издавал крик, имитирующий (как принято теперь говорить) рев быка.
Фалариду идея очень понравилась. Однако, как человек, отличавшийся превосходным чувством юмора, он несколько видоизменил придуманную шутку, отправив в чрево быка самого Перилла, который и был заживо зажарен в медном быке собственного изготовления.
Отсюда, скорее всего, и пошло понятие «жареная шутка». Ныне «зажарить заживо» означает оклеветать того, одно имя которого вызывает трепет, или же выставить на всеобщее посмешище, облить презрением того, кто еще совсем недавно пользовался всеобщим почетом и уважением.
В заключение замечу, что, как давным-давно говорил Цицерон, нет на свете нелепости, которую кто-то из софистов не счел бы «истинной философией». Точно так же, как нет на свете вздора, который бы — при условии, что он сопровождается грубой бранью и оскорблениями, — не сошел бы, по мнению многих, за ИСТИННЫЙ ЮМОР.
Ц(ензор).
Диалог в духе Платона в Танбридж-Уэллсе {109} между философом и светской дамой
Вторник, 14 апреля 1752, № 30
Quo teneam vultus mutantem Protea no do.
Гораций. [46]
О_н_а. Ax, дорогой мистер Мудр, у меня для вас поразительная новость. Как вы думаете, какая?
О_н. Ума не приложу.
О_н_а. Никогда не догадаетесь. Мистер Блуд не дает проходу мисс Стриж.
О_н. Коли он не дает ей проходу, то, глядишь, и поймает. А там и съест. А мне-то что за дело?
О_н_а. Какой же вы нелюбопытный! Ведь мисс Стриж — девушка из простой семьи. А джентльмену следует брать в жены девушку благородную.
46
Какой хваткой я удержу Протея, меняющего облик (лат.).
О_н. Раз
О_н_а. Нет, конечно, не благородная. Так говорят и леди Нагл, и миссис Блаж.
О_н. Откуда им знать, что такое женщина благородного происхождения? Впрочем, они, должно быть, слышали, что говорят об этом другие.
О_н_а. Право, какой вы все же странный! В таком случае скажу вам всю правду. Я точно знаю, что она не принадлежит к женщинам благородного происхождения, ибо ее отец…
О_н. Отец, мисс?! Причем здесь отец? Мы ведь с вами говорим о юной даме приятной наружности и хороших манер. То, что она принадлежит к прекрасному полу, оспаривать вы не станете. Так вот, мисс, в моем представлении, если ее внешность и манеры таковы, какими я их описал, то мисс Стриж, более чем вероятно, — дама благородного происхождения. Что же касается леди Нагл и миссис Блаж, то обе они фурии; их скудоумие под стать их внешности.
О_н_а. Боже мой, сэр, вы заговорили со мной совсем другим тоном! Но я все равно не поверю ни одному вашему слову.
О_н. Я знаю, что говорю. Мода всегда берет верх над разумом.
О_н_а. Раз вы такой мудрый, вам наверняка есть что сказать о моде.
О_н. Мода — это кредо глупцов и уловка для людей умных.
О_н_а. Что бы там ни говорили, мистер Умник, я все равно буду в нее верить.
О_н. И следовать ей?
О_н_а. Неизменно.
О_н. Но ведь мода изменчива. Она меняется постоянно.
О_н_а. Что верно, то верно.
О_н. А вместе с ней меняетесь и вы. Оттого-то вас и будут всегда называть «переменчивой», «непостоянной», «суетной»… Уж не обессудьте.
О_н_а. Спасибо на добром слове.
О_н. Но ведь это чистая правда. Простите, могу я задать вам один вопрос?
О_н_а. Какой еще вопрос?
О_н. Вы считать умеете?
О_н_а. Умею.
О_н. А играть на спинете?
О_н_а. Конечно.
О_н. Когда вас учили считать, вам говорили, что два плюс два — четыре, а трижды три — девять. Уверен, вы бы сочли чудовищным обманом, попытайся кто-нибудь доказать вам, что два плюс два равняется двадцати, не правда ли?
О_н_а. Не пойму, к чему вы клоните.
О_н. Немного терпения, мисс; то, что я сейчас говорю, вам очень пригодится. Так вот, когда вы учились играть на спинете, оказалось, что без определенных правил овладеть этим инструментом невозможно, верно?
О_н_а. Безусловно. Меня учили ударять по нужной клавише, а не по какой придется.
О_н. Терпение, мисс, и вы станете философом. Итак, каким бы искусством или наукой вы не овладевали, вас всегда учили следовать определенным правилам, верно?
О_н_а. Совершенно верно.
О_н. Прекрасно. Не кажется ли вам, мисс, что, овладевая искусством человеческой жизни, рассуждать следует точно так же? То есть, делать не то, что заблагорассудится, а то, что следует. И то, что пойдет нам на благо.
О_н_а. Пожалуй.
О_н. Не «пожалуй», а именно так. И что же в этом случае будет с модой? Как может мода быть главным побуждением к действию? Вы же сами признали, что мода должна подчиняться законам жизни, а не наоборот; в противном случае мы пойдем наперекор Природе.