Факт или вымысел? Антология: эссе, дневники, письма, воспоминания, афоризмы английских писателей

Коллектив авторов

Мыслительная болезнь, в которой чувства, вместо того чтобы найти свое выражение в действии, возносятся и становятся материалом для отвлеченных рассуждений и интеллектуальной гордыни… Ужасные последствия этого извращения в Германии. <…>

1811

Все сильные страсти хранят веру в свою собственную вечность и, стало быть, в вечность своего предмета… Больной,

измученный бессонницей старик смотрит на рассвете из окна своей спальни на дымящиеся городские трубы; он словно хочет позаимствовать у других то ощущение нового дня, тот разрыв между днем вчерашним и сегодняшним, на что его собственных чувств не хватает… В каждом человеческом лице скрывается либо некая история, либо некое пророчество, которые должны повергнуть в печаль или, по крайней мере, смягчить всякого способного мыслить наблюдателя. Как мало нужно человеку, чтобы быть счастливым, и еще меньше — чтобы отчаяться… Поэзия, строго говоря, — антитеза не прозе, а науке. Поэзия противопоставляет себя науке, проза же — ритму и размеру. Прямая и непосредственная цель науки — достижение истины; прямая и непосредственная цель поэзии — достижение мгновенного удовольствия… Неожиданным образом ложь может оказаться полезной для притесняемой истины. Так, язык собаки оказался полезен для слабого и больного Лазаря^{348}.

1814–1815

Было время, когда я знал его недостаточно; было время, когда я знал его слишком хорошо. Теперь же, слава Богу, я не знаю его совсем. Будь люди честными, и им бы понадобилось совсем немного благоразумия. Хитрость — плохая замена мудрости. Хитры женщины. У женщин есть чувство человеческого — и хорошего и плохого, но нет того божественного или, быть может, дьявольского, что есть в мужчине; они с легкостью читают его мысли, но в их суть проникают с трудом; они точнее судят о его внешности, чем о замыслах и складе ума… Столь сильны мои чувства и столь властно они мною управляют (не так властно, как раньше, но куда больше, чем хотелось бы), что я был бы несчастнейшим из смертных, если б мои любовные чувства пережили чувство дружеской преданности. Но, слава Всевышнему, здесь есть противоядие! Чем горше слеза от ясного осознания безответного чувства, тем спокойнее мне становится впоследствии: эта похоронная слеза той, кого больше нет. Если бы человек мог попасть во сне в рай и получить цветок — свидетельство того, что его душа там побывала! И если б он обнаружил этот цветок в руке, когда проснулся. — Ах, и что с того?! Чем

изысканней и утонченнее цветок радости, тем нежней должна быть рука, что сорвет его…

1817

NB. Забавно, что призраки, привидения и пр. являются именно тем, кого никак не заподозришь в легковерии… И многие из них — отъявленные насмешники. Но человек — благородное животное, несравненное в прахе своем, великолепное в могиле, с равным блеском торжествующее при рождении и смерти.

1818

Брак — худосочный прозаический комментарий к ослепительной, пленяющей поэзии ухаживания. Смерть только и делает, что подливает масло в негасимую лампу жизни. Гневные ссоры, что кончаются слезами, благоприятствуют бурному приступу любви, — ведь и растения начинают бурно цвести после проливного дождя.

1819

Суеверие: гигантская тень человечества, стоящая спиной к заходящему солнцу истинной религии. Дон Кихот превозносит не себя, а некое вымышленное существо. Он действует… Контраст между безумием воображения и безумием страсти. <…>

Чарльз Лэм ^{349}

Неполные симпатии ^{350}

«Мой душевный склад до того обычен, что сочувственно приемлет решительно все; ни к чему на свете я не испытываю антипатии, или, вернее, идиосинкразии. Распространенные предрассудки мне чужды, и я взираю на француза, итальянца, испанца или голландца без предубеждений». ^{351}

Religio medici. [160]

160

Исповедание врача (лат.).

То обстоятельство, что автор «Religio medici», встав на воздушные ходули абстракции, рассуждая об умозрительных и гадательных категориях бытия и отдавая предпочтение возможному, а не действительно существующему, пренебрег ничтожными индивидуальными различиями, господствующими в столь жалком скопище, как человечество, большого восхищения не вызывает. Скорее можно удивляться тому, что он вообще снизошел выделить этот вид из совокупного рода животных. Но я — человек земной и прикованный к поприщу моей деятельности —