Fallout Equestria: Обыденная нежизнь
Шрифт:
– Как ни странно, но полное уединение в таких местах к интиму не располагает.
– Может, Эпл Твиг и права, – подумала Мисти. – Может, мы и правда выбрали плохой маршрут для медового месяца.
– Обычно медовый месяц – это когда двое пони тратят кучу денег на поездку в фантастически красивые места, которые они на деле едва ли увидят, потому как проведут б'oльшую часть времени в спальне, – Лемон взглянул на Мисти: – Если тебе такого хотелось, то да, Эпл Твиг была абсолютно права, и нам стоило просто снять за наши большие деньги пентхаус в Тенпони
Единорожка рассмеялась:
– Звучит здорово. Надо будет попробовать, – она посмотрела на город вдали. – Ну а пока… я хочу узнать, что там. Это ведь вроде как уже и мой родной город. Наконец побывать в нём будет только правильно.
Лемон кивнул, стараясь разглядеть вдали здания военной базы:
– Только сначала я хочу навестить своих старых друзей.
* * *
Двое тихо вошли на разрушенную базу и остановились там, где когда-то встретили Петал Лака. Лемон вдохнул и продолжил путь, широко огибая облучённое здание, дабы выйти на открытое пространство за ним.
С просторной тренировочной площадки они увидели, что в здание что-то угодило, что-то словно вырвало из него кусок и загрязнило всё внутри. Однако на взрыв бомбы это было не похоже, и Лемон готов был поклясться, что видел пятнышки голубого свечения в месте попадания. По мере того, как пара приближалась к окраине полигона, потрескивание пипбака Мисти постепенно утихло. Совсем скоро они пришли к элегантной фигурной ограде из железа, за которой лежало кладбище.
Взглянув на могилы, Лемон нахмурился:
– А это что такое, во имя всего святого?
Мисти помотала головой:
– Ну, это вообще… странно.
Посреди кладбища выделялось место, непонятным образом чересчур яркое. Чересчур живое.
– Это что – цветы? – спросила Мисти.
Настоящих цветов она, скорее всего, никогда и не видела. Во всяком случае, таких больших. В садах 69-го росли только травы, деревья и овощи, поэтому кроме их цветения рядовой житель стойла мог увидеть цветы лишь на библиотечных изображениях.
Лемон кивнул, подходя ближе. Одну из могил серьёзно… изменили. Плита, накрывавшая её, была убрана, а вместо неё перед надгробием был выложен круг из камней. Внутри круга кто-то уложил чернозём и разбил прелестный маленький цветник.
Заворожённый видом, Лемон подошёл ближе и протянул копыто к одному сочно-красному цветку.
Утробный рык отвлёк его. Когтистая лапа замахнулась на него, но гуль увернулся.
– Ты что тут дэлаитэ? – рыкнул огромный прямоходящий пёс. – Ат тэбя нэсёт яд пусташай. Нэ асквырняй эта мэста!
– Адская гончая?! – вскрикнула Мисти, быстро поднимая Лемона на ноги. Никто из них не заметил, как появилось существо, что и неудивительно – их внимание полностью занял
Лемон покачал головой:
– Нет. Этот похож на тех, какими я их и помню.
Пёс не сводил с них злого взгляда:
– У-ха-ды-тэ.
Лемон Фриск поглядел в ответ так же:
– Я никуда не пойду. Это могила моей сестры.
– Понэ нэ пр-р-рав, – рыкнул Пёс, не сводя глаз. – Это магыла Алмазнаго Пса. Магыла прэдка.
– Это могила Коллин Кальцит, – не отступался Лемон. – Только я её так никогда не называл. Когда я знал её, я звал её Старшей Сукой.
– Ты… ты эта проста с камня прачытал сэйчас, – ответил Пёс. Однако уже не так уверенно – все надписи на надгробии были полностью скрыты растительностью.
– Прочитал? Прочитал?! – Лемон шагнул вперёд, Пёс невольно отшатнулся. Гуль с прищуром глядел на него, указывая копытом на торчавшее из зарослей надгробие. – Да я лично высекал там её имя, щенок!
Он кивнул в сторону ряда могил:
– Вот, смотри! – он уже едва не рычал сам. – Пупырь, Дикоглаз, Сено-Солома, Старшая Сука, Кирпич [1], – поочерёдно указывал он на могилы. – Именно под такими именами они бы хотели, чтобы их запомнили. И если бы с ними тогда был я, а выбрался бы кто-то другой, то здесь была бы и моя могила. И на ней над бессмысленным «Лемон Фриск» было бы выбито «Дергун».
Лемон глядел на Пса и уже без труда представлял, как кровь бьёт ему в виски. Он глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться.
– Они все – мои братья и сёстры, и ты не можешь запретить мне отдать им дань памяти у их могил.
Пёс моргнул.
– Э-э… ну ладна, – наконец сказал он и снова строго взглянул на Лемона. – Тока цвиты ны трогай. Очэн крупкие. А ты вэс пр-р-ратравлэный.
Гуль вздохнул и кивнул:
– Да. Я знаю.
Мисти поглядела на Пса, потом на могилу, и подошла к ней ближе:
– Это просто невероятно. Как тебе такое удалось?
Пёс зарычал:
– Ты тожы ны падхады! Эта сад, цвиты ны для йиды!
Единорожка отступила:
– Хорошо-хорошо, не буду, обещаю! – она бросила ещё один взгляд на могилу. Она и не думала об этих цветах, как о еде, да и есть что-то, растущее на могиле, она считала весьма неправильным, пусть этой могиле уже и двести лет. – Только… как тебе вообще удалось здесь что-то вырастить?
– Я – Алмазный Пёс. Зэмля и камэн – наша стыхыя. Гавару з зэмлёй. Гавару с растэныями. Дэлаю, чтоб расли, – Пёс указал когтем на Лемона. – Он можэт панымаит, он – зэмнапонэ. Ты – нэт.