Fallout Equestria: Обыденная нежизнь
Шрифт:
– Вообще-то, – заметил Лемон, – у Мисти в роду есть садовники. А вот я зелёным копытом никогда не слыл, извини.
Он оглянулся:
– А здесь есть кто-то ещё из ваших?
Пёс кивнул:
– Ест, в горадэ. Туча псов. Но я пришол суда, глядэт за магилай. Другие псы нэ заботыт ана. Другие псы нэ растят нычиво. А я пряма как Старса дэлаю, панымаиш, да?
– Она была садоводом? – Мисти слегка
Лемон кивнул:
– Я бы сказал, что это одна из тонких сторон её натуры, да вот только я не видел её злей, когда инструктор вышвырнул папоротники из нашего барака. Это тот редкий случай, когда он взбесил её не на шутку, – гуль оскалил зубы в широкой улыбке. – А уж как он пожалел об этом – мама не горюй!
– Что она сделала?
– Она сочла, что ему подойдёт… ботаническая месть. Она достала где-то ядовитую шутку и оставила красивенький голубой цветочек у него на столе.
– Погоди, она и правда существует? Я думала, её только для тех комиксов выдумали.
Лемон рассмеялся:
– Ещё как существует. Творит всякие магические неудобства, и обычно они как-то соответствуют ситуации. Зелень эта и правда была с чувством юмора.
– И что этот цветок с ним сделал?
– Его грива и хвост превратились в копну листьев. А потом и Старс взялась за дело. Каждый раз, как сержант обращался к ней, она начинала с краткого совета по уходу за своими листьями. «Что-то они у вас порыжели, вы им достаточно света даёте?» Эти замечания его прямо с ума сводили, особенно потому, что говорились абсолютно откровенно и всегда к месту. Где-то через неделю Старс наконец оставила у него книгу с рецептом противоядия… и снова посадила в бараках папоротники, – гуль заулыбался. – И мы уже базовую прошли – а они стояли.
– Ух ты. Хороша.
– Только она ведь и знать не могла, какую шутку цветок сыграет, – сказал Лемон. – Те советы всякие стали просто приятным довеском. Ну, а когда мы в первый раз увидели нашего сержо в листьях… скажу так, алмазный пёс с огромным оскалом улыбки – зрелище очень страшное.
– Правда гавариш, – сказал Пёс. – Очэн сытырашнае. Я – Пёс и я сытырашный, – и ощерился в подтверждение.
Лемона его вид позабавил, и он спросил:
– Ты сказал, что она – твой предок. Это значит, Блинкер выжил?
– Да, – кивнул Пёс. – Иво дэд с бабкай, аны сбоку ат горада балшую пэщэру выкапал. Пэщэру как с шэрстэрнёй, толка бэс шэрстэрны. Астальныи псы с Винигаполиса тожэ в ту пэщеру залэз. И выжыл. Сэчас мы абратна в горадэ. Поней там нэт, толка псы… и пауки.
У Лемона округлились глаза:
– Так они выжили? Все?
– Ну-у, нэ всэ. Напала Болэзн. Умэрла многа. И нэ умэрла тожы многа. Мы выжылы. Мы всэгда выживаим.
– О,
Мисти нахмурилась:
– А ты-то как с этим связан?
– Я… В общем, Алмазные псы однажды стали вынуждены покинуть свои родные земли, из-за того, что фабрика на них начала экспериментировать с опасными магическими составами. Химикаты, видимо, попали в почву. Многие противились переселению, всё превратилось в сущий бардак…
– … а ты при этом – специалист по экстренным ситуациям, – добавила Мисти.
– Да, – ответил Лемон. – Старс жила там же, и она мне доверяла. Алмазные же псы в большинстве своём думали, что их просто хотят выселить из их богатых камнями земель. Но я видел, какие мутации вызывали те токсичные вещества у работников самого предприятия. Та ещё жуть. В конце концов мы вдвоём убедили б'oльшую часть её родственников и друзей переселиться в Винниаполис. К концу войны алмазные псы здесь уже никого не удивляли.
– А те, кто не ушёл? – спросила Мисти. – Погоди… это и есть те самые адские гончие, да? Те, кто остался на загрязнённой территории…
– Полагаю, да, – Лемон взглянул на стоявшего рядом Пса. – Они ведь выживают, что бы ни случилось.
Пёс прорычал:
– Гончыи, аны очэн странныи. Стал сылнэй, а паней всо равно вынит. А за что, спрасы. Что травыли дывесты лэт назад? Глупа. Тэ поне жы умэр всэ давно. И нэ растят гончыи тожы нычиво. Толка зляцца и цапаюцца.
Лемон уставился на Пса:
– Хочешь сказать, они обладают интеллектом?
Тот не понял:
– Чэм?
– Ну, думают, говорят, – пояснил Лемон. – Я думал, они – безмозглые монстры.
Раздался громкий смех с подлаем:
– От видыш, как палучаица. Монстра судат па дэлам. Аны монстэр-р-рствуют, и понэ забывают, что аны – нармалныи, – пёс сердито хмыкнул. – Думают, да. И гаварат. Но аны ужэ нэ нормальныи. Какой ты нармалный, когда ходыш и дыкасты тварыш?
Лемон кивнул.
– А как звать тебя, Пёс? – спросил он.
– Блынкэр, – улыбнулась псина и указала на надгробие Старс. – В чэст иё сына. Гаварыл жэ, что прэдок, развэ нэт? Мнэ имя вызвало интэрэс. Нашол магилу, прыглядывал за нэй, красывай дэлал. Так псы пакоицца далжны. Прарастая, как рамашки.
Некоторое время они просто молча глядели на могилу. Лемон помнил, что кроме того давнего обещания, Старс больше ничего не просила для своих похорон, но с Блинкером был согласен. Именно так она должна была покоиться. Гуль улыбнулся.