Fallout: Equestria
Шрифт:
Красивая сексуальная серая единорожка воспользовалась мгновеньем, чтобы собраться с мыслями. Затем начала осторожно:
— Однажды я встретила зебру.
Это было вовсе не то, что я ожидала от неё услышать. Мои уши взлетели вверх, я наклонилась вперёд.
— Они... имеют другое отношение к небу, не такое, как у нас. Очевидно, потому что у них нет пегасов. Но это большее. До апокалипсиса мы, пони, всегда смотрели в небо с чувством радости и безопасности. Мы видели солнце, движимое через небо Селестией в течение дня, и луну, движимую Луной и приглядывающую за нами
Я чувствовала, как моё тело склоняется ближе, желая уловить каждое слово. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил о Селестии и Луне таким образом.
— Когда они погибли в апокалипсис, и пегасы закрыли небо, отбирая солнце и луну у нас, мы превратили их в божеств, чтобы они были всегда с нами. Даже пони в ловушке Стойл под землёй, кажется, поступили так же. Это вроде как параллельной эволюции.
То, что она говорила, было почти кощунственно, но я убила своё желание увещевать её, и наклонялась всё ближе, чтобы лучше слышать. У Хомэйдж была точка зрения, которую я хотела услышать, но которую я вряд ли выслушала бы от кого-то ещё. Она заставила меня задуматься, задаться вопросами. Например, объясняло ли это, что Каламити не верил в Богинь? Атеизм — это черта пегасов? В отличие от нас, они никогда не теряли объятий солнца и луны.
— Зебры испытывают раболепный страх перед небом, — сказала Хомэйдж. Такое выражение я бы скорее ожидала прочитать в пропагандической брошюрке, а не услышать от пони, которая узнала это от зебры. Но я знала Хомэйдж, и на неё не похоже было, чтобы она приукрашивала факты. — Зебры смотрят на небо и видят звёзды, которые светят на нас из бесконечной, тёмной пустоты. И звёзды, которые они знают, не так уж доброжелательны.
Я наклонилась ещё сильнее, опрокинулась и упала на лицо.
Хомэйдж остановилась, прикрыв своё хихикание копытом. Когда я поднялась, вероятно, выглядя настолько робко, насколько я себя сейчас чувствовала, она продолжила:
— Существует разум, верят зебры, у самих звёзд. Звёзды горят холодным, вредоносным огнём. Они не согревают ночью. Они хотят принести вред, зло в наш мир. И иногда они действуют. Но не напрямую, а подталкивая нас вредить и губить самих себя.
Я открыла рот, чтобы выразить предположение, что зебры немного сумасшедшие, но слова застыли на моих губах. Да, это звучит безумно. Но разве наши легенды не говорят примерно то же самое? Я вспомнила историю о Кобыле на Луне. (реальную версию, не ту ерундовую "Жеребец на луне")
Звёзды помогут ей в побеге.
— В частности они говорят о четырёх злонамеренных звёздах с сердцами, полными хаотичной жестокости, которые тоскуют по вкусу нашей боли и разрушения, вызванными нами, своими же копытами. — С гримасой Хомэйдж добавила: — Если есть хоть доля правды в мифологии зебр, я думаю, мы предоставили им шикарный банкет.
Четыре звезды помогают разрушить Эквестрию. Почему же это звучит так знакомо...
Хомэйдж отмахнулась
— В любом случае, как я уже сказала, это глупость. Джоукблу, возможно, была права. Какой-то пегасовский эксперимент, взорвавшийся у них в копытах.
* * *
Осторожно, при моральной поддержке Хомэйдж, я опустила рог на чёрный опал. Если я собиралась отдать это Наблюдателю, я хотела бы сначала знать, что же отдаю.
С большой неохотой я коснулась опала своей магией и дала ему взять Хомэйдж, её Библиотеку и унести от меня.
<-=======ooO Ooo=======->
Я чувствовала странно неправильно.
Мы шли по широкому затенённому и искусно украшенному коридору к ярко освещённой комнате, половину которой скрывала от взора декоративная занавеска. Передо мной шли четыре пони, ведомые пятой. Главы Министерств.
Первой пони, которую я узнала, была Пинки Пай. Вместо того, чтобы спокойно идти по коридору, она подпрыгивала, словно фанатка, спешащая на выступление своего кумира. Она выглядела слегка моложе, чем когда я видела её в прошлый раз. Её грива, впрочем, всё равно напоминала леденец-тросточку.
Я глубоко смутилась, увидев, что ведущей пони была та прекрасная белая леди-единорог, о которой я... фантазировала. И пони, в которой я находилась, не сводила глаз с...
Слепящая течка Селестии!
Существо, в котором я была, не было пони. Он (а это был совершенно точно и невыносимо он!) был ростом с жеребца! На концах своих ног я ощущала... штуки, которые были не копытами. И сложенные за спиной крылья. И хвост!...
— Спайк, — робко спросила Флаттершай, обращаясь ко мне, — Тебе не больно?
Я вдруг заметила, что нечто тесное и металлическое сдавливало мою голову. Реколлектор, предположила я. Судя по всему, он не был рассчитан на... то, чем я была.
Я открыла свой рот (тоже неприятно чужой) и ответила:
— Не. Вообще почти не чувствую ничего. Кроме того, Рэрити хотела записать память об этом.
— Она могла бы и сама надеть его, — пробормотала себе под нос Твайлайт Спаркл, шедшая передо мной. Мои глаза снова уставились на белого единорога с безупречной фиолетовой гривой. Та едва ли это расслышала, беседуя с пони, которую, как я уже знала, звали Эплджек. Рыжая пони с кьютимаркой в виде трёх яблок выглядела моложе и не такой нарядной, как на последней вечеринке Пинки Пай.
— Надеюсь, здесь нет ничего общего с... той... штукой, о которой мы не говорили, — нервно и предостерегающе произнесла Эплджек.
— О нет, дорогая, я давным-давно забросила тот проект, — с лоском в голосе ответила Рэрити.
— А, — рыжая пони вздохнула с заметным облегчением, — Ну, тогда хорошо.
Мы ступали по затейливому ковру, в который были вплетены самоцветы. Существо, в котором я находилась, шагнуло на него, и по мне прокатилась волна холода. Твайлайт Спаркл остановилась прямо передо мной и принялась разглядывать ковёр, пока Эплджек и Рэрити разговаривали. От этого занятия её отвлекла, громко прочистив горло, Рэрити.