Fallout: Equestria
Шрифт:
— Дело прошлое, — спокойно ответил СтилХувз. Я чувствовала, что это был не тот разговор, в котором мой спутник-гуль хотел бы принимать участие. Я обнаружила, что мысленно подбадриваю юного рыцаря.
— Разрешите спросить, сэр?
— Нет.
— О... — Рыцарь остановился на месте, пропуская нас вперёд, затем нагнал снова. — В таком случае, разрешите высказать мнение, сэр?
Голова СтилХувза чуть-чуть поникла.
— Нет.
Рыцарь замедлился, но на этот раз не остановился.
— Даю разрешение, Рыцарь Бум, — объявила старший паладин и добавила в сторону СтилХувза, — Мой отряд.
— Сэр, я просто хотел сказать... есть много Стальных Рейнджеров, которые с вами согласны. По поводу следования пути Кобылы Министерства, я имею в виду. Если бы вы заняли ваше законное место в качестве Старейшины, многие из нас с радостью последовали бы за вами.
СтилХувз оставался невозмутим.
Тишина затянулась, пока мы двигались рысью среди обломков пригорода, окружавших Филлидельфию. Молодой рыцарь медленно отстал и занял позицию позади нас. Я услышала его последние слова, произнесённые самому себе под нос, прежде чем замолчать до конца нашего путешествия.
— Мы всё равно последовали бы.
* * *
"Когда я был юным жеребцом, меня учили, что некоторые пони хуже других. Те, кто не был рождён земными пони, были хилы, слабы, непригодны к труду, неспособны даже поднять свой собственный вес без помощи магии.
Вы, дети мои, каждый день подтверждаете, что только те пони слабы, кто сам решил быть слабым. Единство — это больше, чем благословение Богини. Это наш поиск, как превозмочь лень и слабость предков, как достичь более высокого уровня бытия. Единство с нашими ближними, не отделение друг от друга, но усиление друг-друга и Эквестрии вместе с нами. И вы, дети мои, уже прошли половину пути.
Глядя на вас, я вижу, что Единство уже среди нас, и мы должны лишь принять его. Знаменательные перемены, что ждут нас — это лишь вершина кекса..."
Взрывы сотрясли улицу. СтилХувз вместе с другими Стальными Рейнжерами атаковал работорговцев, укрывавшихся за разбитыми колесницами и экипажами и даже за фургоном, полным рабов, которых они везли в сердце Филлидельфии. Голос Красного Глаза умер, когда граната из боевого седла нашего гуля уничтожила их радио.
Через шум никто не услышал раздавшийся откуда-то сверху выстрел, пробивший шлем Рыцаря Бака и оторвавший его от тела, превратив голову кровавое месиво. Шар Пинки Пай завис над нашими головами, превращаясь в неистовую фуксию на фоне заходящего солнца.
— В укрытие! — Крикнула старший паладин, и Рейнджеры рассредоточились.
В это время выжившие работорговцы начали наступать, накрывая улицы подавляющим огнём. Я спряталась за мусорным баком прямо перед тем, как в него попали пули. Не будь в баке мусора с прошлого века, пули бы просто прошили его и угодили в меня. Но так как бак был заполнен, лишь несколько прошли насквозь и были остановлены моими седельными сумками и бронёй.
— Этот мой! — заявил Каламити, взмывая с прикреплённым к спине Громом Спитфайр, собравшись выйти один на один с Шаром Пинки Пай. Вельвет Ремеди за почтовым ящиком сосредоточилась на заклинании щита, ненадолго активировав его между пегасом и работорговцами, нацелившими на него своё оружие.
Как только
Вверху кто-то обменялся выстрелами.
Прятавшаяся за фургоном лиловая с зелёным кобыла-единорог подхватила левитацией останки Рыцаря Бума и потащила их к себе. З.П.С. отключился только чтобы затем снова активироваться, частично восстановившись. Я смотрела через прицел винтовки, но сделать точный выстрел не могла — мешал фургон с рабами. Они все сжались от страха, пойманные в западню на ровном месте. По губам одной бронзовошкурой кобылы я прочла: "Не стреляй в меня!"
Стоп... и о чём я думала? Я сосредоточилась, охватив фургон своим левитационным полем, и аккуратно отбуксировала укрытие работорговца в сторону.
По мне открыл огонь другой работорговец, вынудив снова вернуться в укрытие. Я почувствовала, как поле левитации сорвалось, но успела его восстановить, прежде чем полный беспомощных пони фургон рухнул бы.
Крик и вспышка зелёного пламени известили о гибели прижавшего меня работорговца.
Я снова оглянулась на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как лиловая с зелёным единорожка подняла гранатомёт Рыцаря Бума и запустила снаряд в витрину магазина, где укрылся раненый Стальной Рейнджер. Фасад магазина рванул, разнося дымящие обломки. А секундой позже кобыла-Рейнджер с лёгким пулемётом проделала в единороге не меньше дюжины дырок.
Ни с чем не сравнимый звук боевого седла Каламити прозвенел в воздухе и увенчался взрывом.
— Ура! — Пегас спикировал и завис надо мной. — Видала? Запульнул ей по гранате у неё во рту! Да ещё в тройном сальто! — Он вскинул в воздух копыто. — Кто самый меткий на Эквестрийской Пустоши?
Я махнула ему, призывая занять укрытие. Воздух наполнился шелестящим треском. Моя тень запрыгала по земле от внезапно осветившегося неба.
Указывая на свою грудь, Каламити позволил себе немного самолюбования.
— Победитель соревнований за звание Лучшего Молодого Стрелка четыре года подряд — вот кто!
— О, Господи, — произнесла Вельвет, глядя вверх из-за почтового ящика. На её лице отразился мелькающий свет.
Я ощутила всплеск страха. Каламити, парящий в воздухе на до мной, посмотрел вверх и его голос смолк.
Он поражённо наблюдал, как Шар Пинки Пай охватывает пламя. Рот от удивления раскрылся.
— Горючий газ? — наконец произнёс он. — Долбанные работорговцы наполняют свои дирижабли горючим газом?
По всей видимости.
— Литлпип... Каламити... — завыла Вельвет, взмахивая копытом, чтобы привлечь наше внимание. — Он падает прямо на нас!
Я знала, что надо было двигаться, но зрелище холокоста, висящего надо мной, пригвоздило меня к месту. Обрывки горящей ткани начали начали сыпаться на землю вокруг нас. Я вышла из транса в тот момент, когда пылающий лоскут тяжёлой ткани упал на стоящий рядом мусорный бак, укрыв его огнём.
Клопни Селестия мой клитор горстью солнечного пламени!