Fallout: Equestria
Шрифт:
* * *
— П..п-простите.
Ком застрял в горле, когда я посмотрела на жеребца-рыцаря, лежащего на каталке. Его довольно скверно ранила одна из внезапно активизировавшихся турелей в мужской спальне. У него не было брони: он снял её, перед тем как свернуться калачиком и уснуть... чтобы проснуться от пуль, разрывающих его спину, и кричать от боли, пока два его товарища-Рейнджера уничтожали турель.
Я представила себя на его месте и подумала, что после произошедшего он больше никогда не сможет спать спокойно.
— За что? — горько спросил жеребец. — Эй, это не твоя вина.
Я так не думала. Сморгнув слёзы, я положила копыто ему на плечо.
— Есть... что-то, что я могу сделать для тебя?
— Думаю, ты уже достаточно сделала, — возразил он, посмотрев примирительно, от чего я вздрогнула.
Я кивнула и повернулась, чтобы уйти.
Каламити и Ксенит шли ко мне по коридору. Я оцепенела, увидев рог Ксенит. На секунду мне показалось, что зебра превратилась в единорога... причём далеко не лучшим образом. Но я быстро заметила ремни, держащие на её лбу изогнутую металлическую пластину с выходящим из неё рогом. Я хихикнула, несмотря на меланхолию.
— Так, я вижу, тебе наконец выпал шанс собрать шлем адских гончих, — обратилась я к ржавошкурому пегасу, когда он остановился у мусорки и открыл её крылом. Я узнала то, что было изображено на схемах, найденных нами на энергостанции Гиппокампус №12. Несколько когтей адских гончих слились в исключительно смертоносный рог.
— Агась! — гордо ответил Каламити, выуживая из мусорки старую пачку сигарет. Ксенит выглядела менее возбуждённой.
— Использовать такое оружие не свойственно Стилю Падшего Цезаря, — прокомментировала она, её экзотичный голос приобрёл строгий тон. — Но пегас утверждал, что одними копытами не справиться с щитом аликорнов.
Я моргнула.
— Мы... ожидаем новых проблем с аликорнами? — нерешительно спросила я. Кажется, я вспомнила предупреждение про аликорнов в Руинах Кантерлота. — Я думала, что мы выполняем миссию Богини? Разумеется, они позволят нам пройти.
Сбросив пачку сигарет в свои седельные сумки, Каламити нахмурился, отчего его морда стала ещё более мрачной.
— Ну... Скажем так, мы просто не будем рисковать.
* * *
Ночной шторм перешёл в лёгкий дождик, пока Каламити тащил Небесный Бандит между тёмными скелетами зданий, некогда бывших небоскрёбами Мэйнхэттена. Мы летели к Брыклинскому Кресту, располагавшемуся в никогда не виденной мною части города.
Вельвет Ремеди пошевелилась, уже во второй раз вынырнув из шара Флаттершай с нашего ухода из Стойла Двадцать Девять этим утром. Я посмотрела в сторону, не встречаясь с пристальным взглядом СтилХувза. Каждый пони заслуживает немного уединения.
— Есть кое-что, что я не могу понять, — признала Вельвет Ремеди, посмотрев на меня и откладывая шар памяти в сторону. Её голос всё ещё скрипел, но уже не столь сильно, как несколько часов назад.
У меня не было настроения разговаривать. По моей просьбе меня привели ко всем Отступникам, получившим ранения из-за активации охранной системы. Я извинилась перед каждым. Почти все из них были вежливыми и поблагодарили меня за действия с Коттэджем и раскрытие двух мест, где могли храниться резервные водные талисманы. Лишь один из них нагрубил мне. Должно было быть больше.
—
Я пожала плечами, не желая разговаривать. К тому же, у меня действительно не было идей.
Вельвет Ремеди потрясла головой.
— Если уж на то пошло, то зачем зацикливаться на солнце и луне? Где-то там и Селестия и Луна направляют их, как было всегда... — Вельвет взглянула на Каламити, их взгляды встретились, когда он посмотрел на наш разговор через плечо. — ...Или же Каламити прав: Богини просто умерли, и солнце с луной научились вставать сами по себе.
В первую очередь это значило, что Богини никогда не были нужны.
— Конечно, во время их руководства это было символом статуса, — сказала Вельвет. — Но Красный Глаз более... практичен. Зачем превращать себя... во что-то вроде неё, чтобы делать то, что ему не нужно?
Каламити ушёл в сторону от почерневших зданий из-за вырвавшейся из них дюжины голубей. Из-за наклона пассажирского фургона я соскользнула со своей скамьи, до слёз ударив заднюю ногу. Паерлайт спрыгнула с бока Вельвет и, вылетев в небо через одно из открытых окон, начала преследование.
Моргая, я раздумывала, не вернуться ли на скамейку. Лежать на полу, конечно, было не так удобно, но вновь упасть на него мне вовсе не хотелось, так что я не стала подниматься.
— Разве не ясно, — произнесла Ксенит. — Он хочет, чтобы ему поклонялись как Богу. Разве есть способ лучше, чем взять на себя роль ваших Богинь?
Я покачала головой.
— Я так не думаю.
Красный Глаз говорил так, будто удалил себя из уравнения. Всё равно как если бы он умер. Ему можно приписать много вещей, но среди них нет мании величия.
— Вы исходите из предположения, которое попросту неверно, — вставил Каламити.
Мы все дружно повернулись к нему.
— А какое предположение верно? — так ласково спросила Вельвет, что если бы не отравление тем газом, она бы буквально промурлыкала этот вопрос.
— По вашим словам, так солнце и луна делают то, что им и положено, — ответил Каламити, поднырнув под угрожающе повисшим между двумя перекошенными башнями пешеходным мостиком. Из его трещин порой осыпалась крошка, пролетая мимо устроившихся снизу кровокрылов. — Я слышал, дескать, Селестия подымала солнце в начале дня и опускала его вечером. Тогда Луна — та, что принцесса — выводила на небо луну и поутру прятала её обратно. Так вроде всё было устроено, да?
— Ну, да, — ответила Вельвет Ремеди. — Конечно. Но ведь ясно, что это всё ещё происходит. Прежде была ночь, сейчас день, и он вновь сменится ночью, как часы.
— О, это происходит, но совсем не как часы. Я не могу сказать вам, как много раз в своём детстве я видел в небе одновременно и солнце и луну.
Вельвет c Ксенит так и ахнули. Я пошатнулась. Сама идея была... будто из пророчества о конце света. Солнце и луна никогда не делили небо. Это было противоестественно, богохульно.