Fallout: Equestria

Kkat

— Эти... эти ужасные лозы, — причитала Вельвет Ремеди, вцепившись в меня. Я боролась с искушением оттолкнуть её, стянуть с себя броню и осмотреть свой бок. Но сейчас Вельвет нужна была моя поддержка. К тому же я понимала, что если моя кьютимарка была повреждена магической энергией, то, сколько ни смотри на неё, делу это уже не поможет. Вельвет важнее. Мои друзья важнее. И действительно ли я хотела знать?

— Они заперли её там, выс-высоко на х-х-холме, чтобы она могла видеть, что с-случилось с её Эквестрией. Как она была от-травлена и уничтожена... — полными слёз глазами она смотрела на меня. — Пип, они заставили её смотреть!

Я

обняла эту добрую единорожку, которая была когда-то моим идолом и которая стала одним из моих лучших друзей. Я всё не решалась озвучить свои собственные подозрения, что на протяжении столетий убийственная шутка использовала её как наживку, заманивая свои жертвы на поляну и мучая их перед ней. Это была преднамеренная жестокость, я была уверена в этом. Как растения могут быть настолько гнусными?

— Они мучают её! Мучают Флаттершай! — Вельвет уткнулась мне в шею. Я держала её, не зная, что я ещё могла сделать.

Неподалёку перевязанный бинтами с головы до ног и накачанный лекарствами Каламити убеждал Реджи отрезать лапы у адской гончей, которую она убила:

— Мы могли б использовать эти когти.

Пегас бросил взгляд в нашу сторону. Он сейчас должен был обнимать Вельвет, не я. Но даже простое прикосновение могло причинить ему жуткую боль. Эта мысль переключила моё внимание на жжение на моём собственном боку. На острую боль, которую я старалась игнорировать, как могла.

Ещё чуть дальше Лайфблум ухаживал за Ксенит, которая по-прежнему была без сознания, делая для неё всё, что было в его силах. Я услышала печальный крик Паерлайт. Мне казалось, что жар-фениксу хотелось быть целителем, следуя примеру Вельвет Ремеди. Но, в отличие от Дитзи Ду или СтилХувза, ни Ксенит, ни Каламити не могли воспользоваться помощью излучения Паерлайт для восстановления их здоровья. Поэтому она просто охраняла связанного куролиска с завязанными глазами. Пленника Вельвет.

— М-мы должны спасти её, Литлпип! — рыдала Вельвет, отстраняясь от меня и тряся за плечи. — Мы должны!

Что я могла ей ответить? Я тоже хотела спасти Флаттершай. Но как? Как можно спасти дерево? Возможно, приближающийся пожар был самым милосердным способом прекратить её страдания.

— Мы... мы сделаем всё, что в наших силах, — пообещала я ей, в глубине души понимая, что сделать мы ничего не могли.

Лайфблум стоял, глядя на то, в чём с трудом узнавалась зебра.

— Её состояние тяжёлое, но стабильное. Это просто чудо, что она ещё жива, — сказал он, потом взглянул на меня: — Эта твоя крайняя мера спасла ей жизнь, — и мрачно добавил: — но она в коме. В лучшем случае, она пробудет в ней, пока не очнётся сама.

— А в худшем? — спросил Каламити.

— А в худшем... — Лайфблум сделал паузу, глядя на нас и рассуждая про себя, сколько ещё можно нам сказать. — У меня есть заклинание. Его можно назвать противоположностью чарам Вельвет, отращивающим кости. — Некоторые из нас кивнули. Напряжённая Вельвет была напротив меня. — Мне, вероятно, придётся использовать его, дабы уменьшить давление в черепе... при этом растворив его часть. — И, совершенно некстати, он добавил: — А это рискованно.

Я и Вельвет молча повернули головы в сторону Ксенит. Её бинты уже полностью пропитались кровью, которая, высыхая, становилась всё более и более тёмной, из-за чего складывалось впечатление, будто Ксенит — один большой пониобразный кровоподтёк на теле земли... Мои глаза переместились на Вельвет. Она гораздо лучше меня знала, какая правда скрывается

за диагнозом Лайфблума. Мне было известно только одно — всё очень плохо, и, скорее всего, пробыть с нами Ксенит долго не сможет. Больше, чем когда-либо, я желала увидеть её возвращение "домой", в Глифмарк. К дочери. На помощь и поддержку её племени. Его обучение лекарским навыкам и навыкам выживания, а также...

Воспоминания беспорядочно роились в моей голове. Я притормозила поток своих мыслей, сосредоточенно пытаясь понять, что за важный момент из прошлого я только что упустила.

Закончив свою грязную работу, Реджи метнула себе под ноги один из ножей её брата, который, пройдя сквозь барьер, ушёл в землю по самую рукоять.

— Здесь должен быть Кейдж, не я. — И пока никто из нас не истолковал её слова неверно, она подняла к нам свое лицо с застывшей на ней маской печали. — Кейдж куда лучше шарил во всей этой хитровыебанной науке выживания.

Голос Реджины дрожал от нахлынувших воспоминаний:

— Кейдж действительно хотел узнать всё про это дерьмо. Дай я ему волю, мы бы облазили все самые говёные места в Эквестрии. Прекрасную долину, Кантерлот, Белохвостую чащу... ну и Вечноебучий лес, конечно.

Мой мозг, казалось, ухватился за нужное воспоминание, но я по-прежнему не могла разобрать, что в нём. От досады я начала топать копытами о землю. Я была уверена, что это важно.

— Литлпип? — неуверенно произнесла Вельвет.

Мысленно вздохнув над потерей, я повернулась к Реджи:

— Я... Я сожалею. О Кейдже.

— Не надо повторяться, — раздражённо ответила она, даже не взглянув на меня.

— Белохвостая чаща? — переспросила Вельвет Ремеди, ухватившись за название, не слышанное ею раньше. Пожалуй, она задала этот вопрос скорее ради Реджины, чем ради собственного любопытства.

Ухмылка пробежала по клюву Реджи.

— Ага. Кейдж называл её самым отравленным местом в Эквестрии.

— Я фумаю, фто Кантерфот ефо уфелывает, — пробормотал Каламити. Мы обернулись чтобы взглянуть на нашего пегаса, почти полностью забинтованного, с развевавшимися на ветру марлевыми повязками. В зубах он держал энергетическую винтовку, которую уронил адский пёс, превращённый в пони.

— Фто? — с невинным видом спросил он, заметив наши взгляды. — Оно ф фоть фто-нить фтоит.

Я закатила глаза. Вельвет, стоявшая рядом со мной, сдержала смешок.

— Кантерлот — уникальное место, — сказала Реджи Каламити. — Ну, было. Но количество отравы в Белохвостой чаще превышает любые допустимые нормы. — Молодая грифина улыбнулась, слегка пожав плечами, похоже, сама она мало что знала. — В любом случае, так говорил Кейдж. — Грифина подняла торчавший из земли нож Кейджа, вытерла его и засунула обратно за пояс вместе с его "близнецом". Её глаза снова повернулись к расчленённому ею трупу адской гончей.

— Эй, зацените-ка это, — позвала Реджи, взяв в когти шлем мёртвой адской гончей. Приблизившись, я смогла различить какой-то слабый ритмичный шум, исходящий от шлема.

Дерьмо. Когда я только включила свой Локатор Ушки-на-Макушке, ПипБак сообщил мне, что обнаружил новую передачу. Схватившись за наушник, я переключилась на новую частоту. Моё ухо тут же встретилось со странным, ритмичным шумом (пульсирующим в такт шуму из шлема). За этим шумом прослушивались другие нотки, странный хор из искусственных звуков, зацикленный, в нестройном порядке. Основные колебания напомнили мне Анклавовский излучатель из Старого Олнея.