Fallout: Equestria
Шрифт:
Удивлённый присвист Каламити прервал мой поток мыслей. Лес перед нами полнился красивыми растениями, светившимися биолюминесцентным зелёным. Паерлайт вылетела вперёд и стала выписывать среди них пируэты, весело распевая. Произрастали они на лианах, опутывавших деревья и змеившихся по лесной подстилке.
— Да, — усмехнулась Вельвет в адрес Паерлайт, когда та к ней вернулась с цветком в перьях, — он хорошо подходит к твоему оперению.
— Чё эт такое, как думаете? — спросил Каламити, осторожно подлетая. — Как считаете, они безопасны? — Лично я не была готова считать хоть что-то в этом лесу безопасным.
—
— Это потому что... — прорычал гончий, перепугав нас всех так, что Вельвет выронила его из поля левитации. Пёс упал на мягкую траву, даже не заворчав. — ...Призрачный цвет есть гибель смертельной шутке.
— Гибель? — спросил Лайфблум, единственный, кто не слишком обратил внимание на то, что в сознание пришёл представитель расы злобных пониубийц. Мне с этим монстром беседовать совсем не хотелось. Моя маленькая внутренняя пони чуть ли не крича требовала забросить его на луну. Или хотя бы так же высоко, как и убивших СтилХувза.
— Они тоже питаются психический энергия, — сказал пёс и, когда Каламити спешно отбежал от цветов, договорил: — Вообще, он без вреда. В смысле, псам и поням. А смертельной шутке они как самый злой сорняк.
Мы переглянулись. Наконец Реджи пожала плечами:
— Ну, если вы таки решили поверить этой одноногой мясорубке... — И не договорив, она взлетела и направилась вглубь мягко светившегося леса.
Вельвет Ремеди снова обернула гончего магией и подняла его.
— Э-э, Вельвет? — недоумевая, обратился Каламити. — Я ещё понимаю не бросать его посредь пожара. А вот отчего б его тута-то не оставить?
Вельвет одарила Каламити милейшей улыбкой, не сошедшей с её лица и когда она перевела взгляд на адского пса:
— Потому что оставить мы его можем только в безопасном месте. А раз эти цветы так безопасны, как он говорит, то он вряд ли откажется идти с нами.
— Пони, — начал пёс, обращаясь к Вельвет, когда она его поднимала. Он всё ещё был связан, но я никак не могла не заметить, что он ещё толком и не испытал свои оковы на прочность. Даже и не пытался. — Зачем спасают меня?
Вельвет Ремеди ответила, даже не думая:
— Потому что тебе причинили боль.
Альбинос возражал:
— Пони не лечат. Пони убивают, ломают, отнимают.
— Странно, — отвечала Вельвет. — Об адских гончих пони говорят то же самое. — Отлично. А почему бы его просто палкой не ткнуть?
— Эй! — прокричала нам Реджи, она уже была немного впереди. — Я тут нашла... что-то.
Продвинувшись под светившимся оранжевым небом, мы обнаружили дерево с пустой сердцевиной, почти так же покрытое узлами и перекрученное, как и Флаттершай, покрытое толстыми лианами и сотнями светящихся призрачных цветков. У основания дерева, разбросанные среди его корявых корней, лежали страшные старинные деревянные маски с демонического вида лицами, вырезанными на них. На ветвях вместе с непонятными бутылями и склянками висели и воздушные колокольчики из костей. Призрачные цветы разрастались по лесу от дерева подобно ряби на воде от брошенного камня.
Подождите-ка... (Будь умным!) ...Я уже видела это. Похожие места. Во сне.
— Укрытие? — с надеждой в голосе предположил Лайфблум.
— Или смертельная западня. С нашим
* * *
— Пей, — скомандовала Вельвет Ремеди в своей обычной манере сиделки, поднося бутылку к морде адского пса-альбиноса. — Если ты ждёшь газировки, то быстрее ты умрёшь от обезвоживания. — Полое дерево было убежищем, домом, созданным магией зебры. Из холодильника мы вытащили напиток в бутылках. Большую часть того, что было в нём, покрывала плесень, хоть и не та, что была чёрной и шевелилась. Только несколько бутылок остались целыми и теоретически не представляли опасности. — Вот смотри, сначала я сделаю маленький глоток, если это тебе поможет.
Каламити уставился на ярко светящиеся зелёные цветы, чьи вьющиеся стебли опутывали древний дом зебры внутри почти так же сильно как и снаружи, извивались вокруг разрушающейся мебели и свисали с потолка. Красиво и зловеще безмятежно.
Давно неработающий старый терминал находился среди груды гниющих досок, когда-то бывших столом. Или, возможно, комодом. В спарк-батарее ещё осталось немного магии, и я надеялась, что смогу найти способ перезагрузить свою ПипНогу от этой рухляди.
— Так что ты знаешь обо всех этих призрачных цветочках? — спросил Каламити. Вельвет Ремеди шикнула на него, её глаза сузились. Разговаривающие адские гончие не были пьющими адскими гончими. — Что?
— Эти растения от зебр. Из них делали порошок, который вызывает кошмарный иллюзия, — отвечал нам адский пёс. — Нам такого не получалось, мы её просто хорошенько растирали и получали пасту, который светится. — Пёс усмехнулся, обнажив острые зубы. — Обмажешь ей козлы в шкуре брамина, тяни их за верёвки и посмотри, как кричащий пони бегает от безголовой лошади.
— И зачем такое делать? — спросила Вельвет Ремеди.
— И чего это кто-то будет бояться такой ерунды? — удивилась Реджи.
Гончий снова усмехнулся:
— Пони же глупый.
Мы все бросили на него недовольный взгляд. Разве что кроме Реджи, давившейся смешками. Каламити буркнул что-то о глупости спасения псины, заработав очередной мрачный взгляд от Вельвет.
Наконец пёс начал объяснять:
— Не все псы хотеть убивать пони. Большинство хочет. Но некоторые из нас просто хотят, чтобы оставили в покое. — Нахмурившись, он продолжил: — Наши альфы хотели войны со старыми пони, и с новыми пони, и с Богинями. Тогда мы уйти из Марипони. Найти себе другой дом. Сделать там призраков и лошадь без головы, чтобы пугать оттуда пони.
Что же, это лучше, чем стрельба.
— Это пока вы, пони, не прилетели к нам на одной из своих больших чёрных туче-лодках и сбросили тот проклятый излучатель к нам во дворе. Всех сделали сидеть смирно, пока они одевали на нас те проклятые шлемы. Сделали нас идти, куда им хочется. Убивать, кого они хотят...
Копыто к лицу. Замечательно. Единственная на всей драной пустоши потенциально дружелюбная группа гончих, и к той прилетел Анклав и засрал им все мозги.
— ...всех, кроме Баркинг Соу. Тот старик обладать, наверное, лучшие глаза на пустошах, но он уже стар, находится в маразмах, и глухой как камень в лучший случае. Своей винтовкой снайпера он подстрелил уже целую толпы пони. Бью об заклад, что он ещё на ферме, стреляет во всё, что похоже на пони и осмеливается высунуть свою голову.