Фальшивомонетчики
Шрифт:
Как хирург, приступающий к ответственной операции, Гарри Дон начал осторожно подрезать перочинным ножичком короткую сторону пакета.
Карина, прижав руки к груди, затаив дыхание следила за действиями Дона, ставшего ей другом, спасителем, компаньоном. Делла тоже подалась вперед, в затаенном ожидании раскрытии тайны.
Пакет был увесист и имел размер и толщину хорошей книги. Развернув пакет трепетными руками, Дон увидел, как и его синьорины стопку тончайших машинописных листков.
— Вот это да… — прошептал
— Может быть, что-нибудь в середине стопки? — хрипло промолвила Карина.
— Да, Гарри, — протянула руку к углу пакета и Делла.
Но Дон опередил женщин. Он загнул угол стопки, как это делают игроки в карты, и прошелестел ими. И увидев краешек небольшого конвертика, вложенного между листками, извлек его из стопки. На нем по-немецки было напечатано «Вечно любимой Карине Рисленд от Джими».
— Это, как я понимаю немного, лично тебе, Карина, — прошептал Дон, вручая ей конвертик.
Карина дрожащими руками взяла послание своего любимого, и со слезами на глазах прочтя перевела: «Вечно любимой Карине Рисленд от ее верного Джими». И не стыдясь поцеловала конверт. Она отодвинулась в сторону и попросила ножичек у Гарри. Осторожными движениями вскрыла послание своего любимого.
Делла и Дон не мешали ей и смотрели молча на ее действия.
В конверте оказалась голубенькая картонка, на которой было напечатано тоже по-немецки:
«Женева. Национальный банк. № 192728-В, на предъявителя».
Карина догадалась, что это для нее Джими оставил средства в известном швейцарском банке. Она взглянула на Дона и Деллу глазами полными слез и прошептала:
— Да, он был самый честный и благороднейший человек, Гарри, Делла… — и разрыдалась, опускаясь на кровать.
Делла подсела к ней и начала ее успокаивать как только могут это делать женщины, находясь в расстроенных чувствах.
Дон молча и внимательно рассматривал стопку листков с немецким машинописным текстом. Немецкого он не знал, не знала немецкого и Делла. И когда Карина немного успокоилась, Дон ее спросил:
— Карина, ты знаешь немецкий?
Она не отвечала, а только кивнула, что означало: «знаю». После прошептала:
— Моя мать была немка. Я вначале училась в немецкой школе. Покойная мать моя очень хотела, чтобы я многое знала, не только немецкий, но и историю и жизнь Германии. Отец тоже хорошо знал немецкий… Мой дед по его линии был немец… А бабушка, его мама — англичанка… — Она все это говорила печальным голосом, держа в руке карточку-завещание своего любимого Джими.
Делла, успокоив ее как могла, сидела рядом с ней и молчала, поглаживая руку Карины. Наследница Джими уже спрятала карточку с цифрами банка на предъявителя. Сидела и тоже молчала, даже уже не всхлипывая.
— Как я понимаю, — взглянул со стороны Дон на карточку в руке Карины, — это ваше наследство, синьорина?
— Да, — тихо промолвила
— Ну что ж, теперь все ясно. Вы получили то, к чему и стремились, Карина.
— Я вам очень благодарна, Гарри, Делла, если бы не вы, меня бы уже не было в живых, а это все могло бы достаться Хуберу, и его таинственному боссу.
— Ничего, Карина, благодаря этому, — положил руку Гарри на стопку листков, — мы узнаем кто этот таинственный босс синдиката и всю историю Райского — вашего Джими. Теперь обдумаем, что будем делать дальше, мои славные синьорины.
— Я полагаю, Гарри, что поскольку деньги у нас на исходе, нам необходимо всем троим перебраться в Женеву, обезопасить нашу Карину, чтобы она получила деньги в банке… — сказала Делла.
— Да, наверное, так, — кивнул Дон. — Мы должны вернуть десять тысяч долларов Лоу Берни, поблагодарить Олмэна и, по всей вероятности, уйти в подполье и изучить вот эту стопку листков. И, написать на основании них книгу.
— Боже, я всю жизнь мечтала написать книгу, Гарри, Карина! — воскликнула в восторге Делла.
— Думаю, что такая возможность тебе представляется, Дел, Карина добросовестно будет переводить с немецкого, а мы уясним содержание этих записей, тогда и решим… Как я полагаю это важный материал о сокрытых еще тайн, синьорины, — сделал вывод Дон.
В эту ночь никто их них не спал. Ночь пролетела в обсуждении плана их дальнейших действий. И когда наступил рассвет, они стали собираться в дорогу.
После завтрака они тепло распрощались с синьорой Камиллой, сели в «феррари» синьора Чезаре и помчались к городу.
У входа на виллу сидели агенты Джины. Кент держал магнитофон, который он уже дважды внимательно прослушал. Они поджидали свою хозяйку, как им и было приказано.
Кент закурил и спросил:
— Как думаешь, Анри, соответствует ли разговор этих людей, — ткнул он рукой в магнитофон, — их действиям?
— Возможно, да, а может быть, чтобы сбить нас со следа, — двинул плечом Анри.
— Уж не собираешься ли ты, отыскивать их след, приятель?
— А какое мне до них дело, — сплюнул тот.
— И все же… — как-то неопределенно промямлил Кент.
В это время на дороге показалась «аугуста» Джины и они заспешили к ней навстречу. Когда та вышла из автомобиля, Кент с невозмутимым видом вручил ей магнитофон с записью вчерашней беседы Дона со своими синьоринами. При этом он сказал:
— Полчаса тому назад хозяин-шофер повез их в аэропорт, синьорина.
— В какой, Кент? — тут же спросила Джина. — Быстро в машину?