Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений
Шрифт:
Но, судя по виду Ивана Яковлевича и его воспоминаниям, затуманившим глаза, мое первое предположение оказалось и наиболее верным.
Полгода... полгода... Я ухватился за эту дату. Что у нас было полгода назад? И хотя я понимал, что все даты относительны, я вспомнил, что именно около полугода назад Вику собирались посылать не то в дальнюю командировку, не то в близлежащий колхоз на уборку урожая, а она не любила ни того, ни другого... и вот таким способом решила отомстить директору.
И еще я подумал: мы отправляем их в город, а существуют ли города вне нашего восприятия? То есть мы видим их, пока находимся там, но когда мы их покидаем, они ведь исчезают с экрана и хранятся в виде каких-нибудь dat-овских файлов. Прямо субъективный
Но поскольку и эти люди появились для нас неожиданно, а не находились постоянно рядом, то и они — да и мы сами, собственно, — являемся такими же файлами, электронными видениями. А потому и беспокоиться нечего: если они и исчезнут, то в такие же файлы, где и смогут подождать до следующей встречи, если она должна произойти. Так что для них главное — добраться до городских файлов... то есть квартайлов... то есть кварталов.
— Так, ребята, — сказал я, когда мы вместе подошли к развилке дороги, - вам налево, в город, а нам — направо, навстречу многим приключениям. Может быть, мы еще встретимся — на обратном пути, или еще когда-нибудь. Ну а может, и нет... Удачи вам! И они удалились нестройной гурьбой, о чем-то переговариваясь — должно быть, строили планы. Это хорошо. Если им удастся сохранить единый коллектив среди всей царящей вокруг феодальной раздробленности, у них появятся неплохие шансы удачно устроиться в этом мире.
А перед нами вновь разворачивалась дорога и копыта коней выбивали на ней привычную мелодию, не перебиваемую пустопорожними разговорами.
СТЕПЬ В EXCEL' е
Снова по обеим сторонам потянулась степь, и дорога рассекала ее ровно пополам.
Над нами, распластав пальчатые крылья, парили орлы.
Суслики, тушканчики и тарбаганчики перебегали, прыгали и стояли столбиками, словно отмечали пройденный нами километраж. Мне даже показалось, что на спинках сусликов проставлены соответствующие цифры.
Потом началось непонятное: равнину пересекли внезапно проступившие словно из-под земли четкие линии — рвы и валы, поросшие травой.
Что такое? Не то чтобы ехать стало труднее — рвы не были противотанковыми, а валы — Перекопами. Похоже, они просто отграничивали один участок земли от другого, а не служили каким-либо препятствием для прохода и проезда. Другое дело, что на отдельных участках-клетках лежали металлические трубы разных размеров: в каждой клетке — свои. На других участках — все они были строго прямоугольной формы — грудами валялись вентили, тройники, уголки, смесители, а в отдалении я заметил унитазы и ванны.
«Да это же сводная ведомость потребности в сантехнических изделиях по хоздоговорной теме номер три-пятнадцать! — догадался я. — Я же сам недавно ею занимался! Значит, Вика одновременно маракует над автоматизированием подборки? Сроки поджимают? Интересно, как это получилось: наводка одной программы на другую? Прорыв из Ехсеl'а? Из-за того, что Вика пытается работать в мультимедийном режиме? Гонит одновременно и нас, и институтские расчеты?»
Миновав последнюю трубу, а за ней — несколько пустых клеток, мы вступили в продуктовое царство. Тут высились пирамиды картонных коробов, штабеля консервных банок, ворохи палок колбасы и бастионы кругов сыра.
— Что за чертовщина! — снова не выдержал сэр Жеральд.
— Чудеса! — воскликнул Юнис.
«Да это же Викина «левая» работа! — снова догадался я. — Так вот чем она занимается в свободное врем»! Разрабатывает программу горпищеторгу!»
— А не подхарчиться ли нам? — снова подал голос Юнис, завидев многоярусные коробки конфет с любимыми наклейками «Золотой ключик». — А то мы, пожалуй, слишком много отдали освобожденным узникам.
И он, не выдержав искушения, перемахнул через черту, спешился и начал забрасывать ящики в свои переметные сумы.
Глядя на него, и сэр Жеральд спрыгнул с лошади и, даже не пересекая границу, принялся
Да и я, признаться, поддался общему настроению, не устоял перед соблазном метнуть себе в подсумки несколько десятков копченых окороков, пяток ящиков вяленой рыбы и столько же коробок с овощными консервами. Лишь бы Малыш выдержал! Но у короля, помнится, нам побольше грузили.
А потом мы просто пошли по рядам, опуская в переметные сумы все, до чего только дотягивались руки. Мало ли... Я все еще помнил предсказание колдуньи Акив о том, что нам предстоит съесть собственных лошадей, и пытался, насколько возможно, оттянуть этот момент. А может быть, предсказатели не всегда бывают правы? Не то чтобы у меня было предубеждение относительно конины — наоборот, конская колбаса мне очень нравилась. Я просто не мог отрешиться от мысли, что, несмотря на то, что мой Малыш — не что иное как модель, электронное подобие лошади, по сути своей всего лишь горсть нулей и единиц, но губы его, когда он осторожно берет с моей ладони круто посоленную краюху хлеба, такие теплые и мягкие, и сияние его фиолетовых глаз в этот момент как будто становится еще ярче... К тому же он — единственное существо, которое так искренне привязалось ко мне в этом мире. Недаром говорят, что симбиоз «всадник-конь» выходит за рамки обычных отношений и приобретает почти мистическую силу. Да что говорить: лучше я обыкновенных лягушек наловлю в болоте и поем!
И все же наше поведение — гнусное, как стало мне казаться вскоре после того как переметные сумы заметно раздулись — сильно смахивало на мародерство и его следовало прекратить. Я еще некоторое время поборолся с собой, уговаривая, что это, дескать, не мародерство, а взятие трофеев на поле боя, или же счастливая находка... В самом деле: какой ущерб мы можем принести? Вике достаточно, грубо говоря, «сохранять напряжение» в точках баланса и, сколько бы мы ни брали, ничего не убудет. И никакого парадокса тут нет: если, дважды два — четыре, то сколько ты ни вычитай из этой четверки, пока знак умножения стоит и действует, четверка будет вновь и вновь появляться в итоговой ячейке. Уяснили? Своеобразный электронный рог изобилия. Ну, образуется повышенный расход электроэнергии, но насколько? На несколько милливатт? А нам и того хватит. А если нам эта провизия жизнь спасет? И нам, и коням нашим... Что?... Что случилось? Сэр Жеральд неожиданно раздвоился!
Только что он вылавливал из кучи бананов самые спелые, как вдруг его неожиданно стало двое! И оба держали в руках по охапке бананов.
Услышав наши удивленные возгласы, они начали оглядываться по сторонам, заметили друг друга, синхронно бросили бананы на землю и потянули из ножен мечи.
Ну вот, не хватало нам только поединка между своими!
Мы рисковали вообще остаться без сэра Жеральда — зная его неукротимый характер.
Но что же произошло? И что делать? Как убрать второго? Или, наоборот, лучше оставить? Лишний боец никогда не помешает, а тем более такой, как сэр Жеральд. Но тогда надо будет удвоить ему и коня! Но все же: что произошло? Скорее всего, он по ошибке вступил не на ту ячейку и умножился. Но почему добавился только один? А не два, не три, не дюжина? А может, и нам с Юнисом стоит раздвоиться — или сразу удесятериться, чтобы удесятерить наши силы? Какой дракон тогда с нами справится!
Я принялся было вертеть головой и выискивать нужные ячейки, но спохватился: это же сколько проблем сразу прибавится! Они ведь тоже удесятерятся: десять сэров Жеральдов станут делить драконово золото, десять Юнисов — принцессу... Да и сейчас есть более важная задача: помирить между собой двоих сэров Жеральдов, а не увеличивать их количество.
Но Вика, видно, оторвалась от решения параллельной задачи и снова вернулась к нам: второй сэр Жеральд исчез, сеточная равнина со всякими вкусностями тоже — а с нею исчезли и угрызения совести, — и вокруг нас снова распростерлась обыкновенная ровная степь...