Фальшивые зеркала
Шрифт:
Не комп ему сейчас жалко. Он самого себя готов сейчас расстрелять, свою симпатию к Нике, благодарность за помощь, привязанность… те минуты, когда он висел на ней, обмирая одновременно от высоты и от женского тела под руками…
– Пат, не спеши с действиями, никогда не спеши… – говорю я.
В этот миг всё переворачивается.
Проблеск света – туман расходится.
И среди нас появляется Император.
Он медлит долго, очень долго, словно порождён не программой, в которую заложено было
А Крейзи Тоссер с остановившимся взглядом отступает на шаг.
Этого не может быть, очевидно?
Нике уже наклоняется за оружием, она за спиной Императора, и тот её не видит. Но на это нужно время.
Глубина-глубина, я не твой…
Я дёрнулся, нашарил на столе мышь. Движения, которые отслеживаются комбинезоном, – это удобнее. Но мышь всё равно быстрее.
– Кто вы? – ровным голосом спросил Император, который не умел говорить.
И Крейзи Тоссер нажал на спуск.
Лезвия вылетели из винтовки серебристой лентой и мгновенно отсекли неуязвимому Императору левую руку.
Либо он прорвался к нам почти мёртвым… либо был неуязвим лишь на своей территории.
Впрочем, его боевые способности сохранились.
Вспышка. Крейзи на глазах чернеет, потом винтовка, целая и невредимая, падает из рассыпавшихся пеплом рук.
Пат, я тебе говорил, что никогда нельзя спешить с действиями… так вот, я ошибся…
Перекрестье прицела – на висок… Император будто почувствовал – рывком сместился в сторону, схватил уцелевшей рукой Пата и заслонился мальчишкой. Из обрубка хлестала кровь, лицо Императора стремительно белело.
Самообучающаяся программа?
– Кто я? – спросил Император.
И я понял, что сейчас нервы не выдержат у меня.
Мы слишком заигрались с глубиной. Мы делаем интерфейсы, которые приноравливаются к хозяину. Мы создаём программных слуг, которые обучаются лучше живых людей.
Чем может стать программа, которая день за днём убивает и которую убивают? Программа, которая работает непрерывно, подтягивая на себя, по мере надобности, огромные ресурсы сети? Программа, которая обязана соответствовать любой новой тактике и стратегии противника, которая должна адекватно оценивать человеческие реакции, слышать и понимать разговоры, наносить удары не просто грамотные и точные, но ещё и психологически устрашающие?
– Стреляй, Лёня! – закричал Пат.
Была ли заложена в «Императора» возможность взятия заложников?
А возможность мирных переговоров?
– Стреляй!
Я смотрел на экран и видел, как наливаются светом глаза Императора. Нарисованный Пат в руке нарисованного Императора, нарисованная кровь струится из нарисованной раны. Сейчас они оба одинаково нереальны, одинаково мультяшны. Что кукла, которой управляет находящийся
Не веди переговоров с террористами…
Я нажал спуск.
Взрыв откинул меня в сторону. Костюм чуть сжался, изображая удар от падения.
deep Ввод.
Радуга в сером тумане…
Встаю, сжимая ракетомёт. Кажется, там уже нет зарядов… нет, один ещё есть…
Останки Императора и Пата равномерно раскиданы вокруг. Меня начинает подташнивать.
– Леонид…
Я поворачиваюсь и смотрю на Нике.
Ей тоже досталось от взрыва. Она стоит на коленях, и оружие в её руках смотрит на меня.
– Ты всё правильно сделал, – говорит девушка. – Пат умница, он правильно сказал. Это всё – неправда. Это игра. Это глубина. Они умерли не взаправду. Важно, чтобы кто-то прошёл в Храм. Все это понимали.
– И кто же пройдёт в Храм? – спрашиваю я. Мой палец тоже на спуске ракетомёта. Кто из нас умрёт быстрее, если мы выстрелим одновременно? И сколько шансов у меня, если я выстрелю первым?
– Разве это важно?
– А что тогда важно?
– Получить письмо. Выяснить, что Дибенко прячет от мира.
– Это важно для меня, – говорю я. – Пройти в Храм.
Нике кивает:
– Да, Стрелок. Я понимаю. Но ты ведь уже пытался это сделать…
– Кто ты? – спрашиваю я. – Кто ты, Нике?
Она молчит, потом чуть улыбается и качает головой:
– Пока ты не поймёшь сам…
– Я пройду! – говорю я. И нажимаю спуск.
У Нике есть полсекунды, пока последняя ракета уходит в ствол, и ещё полсекунды, пока она преодолевает разделяющие нас пять метров. Вполне достаточно, чтобы превратить меня в решето!
Вот только она не стреляет!
– Нет! – кричу я, когда огненный фонтан вспыхивает в тумане.
Но даже в глубине не всё можно отыграть назад.
Я стою один в туманном море, рядом с горсткой пепла – останками Крейзи Тоссера, рядом с кровавыми клочьями – телами людей и программы-Императора.
Один.
Почему-то всегда в конце оказываешься один.
Я кидаю ракетомёт на землю. Теперь он мне точно не нужен.
Я знаю, что должен сделать, но не знаю как.
Может быть, знал Крейзи. Но его нет рядом.
Я делаю шаг – и поле боя будто утягивает из-под ног, я вновь наедине с туманом и темнотой.
Наедине со своим самым страшным сном.
Шаг, другой. Вначале всегда приходится делать шаги наугад. И когда видишь свет вдали – можно сколько угодно ободрять себя, что выбрал правильное направление. Но я-то знаю – я не мог его не увидеть.
Куда бы ни пошёл.
101
Глубина – это несколько больше, чем кажется на первый взгляд.