Фальшивый талисман (сборник)
Шрифт:
Сотник Муха вызвал Юрка на скотный двор. Внимательно огляделся, но никого поблизости не было, только две уже выдоенные коровы лениво жевали свежескошенную траву. Муха притянул к себе Юрка, дохнул самогонным перегаром так, что юношу замутило, спросил:
– Ты о приказе говорил кому-нибудь?
– Что вы, друг сотник, это же ясно – секрет.
– И вот что, Гимназист, чтобы твоя Катря…
Юрко перебил его решительно:
– Должен попрощаться!
– Скажешь,
– Что?
– Никто не должен знать о Квасове.
Юрко пожал плечами, но согласился:
– Слушаюсь.
Парень перепрыгнул через жердь и направился за хутор, к стожаре. Свежее сено сюда еще не завезли, и стожара стояла пустой и казалась запущенной, совсем забытой, легкий ветер свистел в щелях, и плохо прибитая доска все время тихо постукивала. Стожара почему-то навеяла на Юрка тоску. Может, потому, что придется проститься с Катрусей. Но в Квасове он наверняка не задержится: какую-нибудь неделю – и снова сюда, на лесной хутор.
Сразу за стожарой тихо журчал ручеек. Юрко перепрыгнул его, свистнул дроздом и тут же услыхал ответ. Счастливый, опустился на траву. Так подавала голос только Катря.
Юноша растянулся на траве лицом вверх. Видел только синее небо с белыми облаками, на фоне которого раскачивался розовый колокольчик. Ему вдруг показалось, что он звонит. Юрко прислушался и, кажется, услыхал мелодичный серебряный звон, звучащий на лесной поляне в ясный прозрачный день, – этот звон может услышать только самый счастливый человек.
Катря растянулась рядом, дохнула Юрку в ухо, засмеялась звонко и громко, но парень настороженно поднял руку.
– Слышишь?.. Колокольчик… – Юрко дотронулся до цветка, и он зазвенел вдруг торжественно.
Этот звон Катря не могла не услышать, девушка сразу поняла это и только положила в знак согласия ладонь на его щеку.
– А ты грустный, – вдруг сказала Катря и вопросительно посмотрела Юрку в глаза.
– Правда?.. Завтра утром уходим…
– Не смей! – вскрикнула она. – Никуда не пойдешь! – Катря села и спросила уже серьезно: – Кто тебя у Сороки держит?
– Я сам.
– Так уж и сам. Вон люди хлеб убирают, а вы автоматами балуетесь.
– Не говори так, мы же за дело…
– За дело? А дело – это работа. Немцев погнали, а вы до сих пор по лесам бродите…
– Так за свободу ж… – Юрко посмотрел на Катрино раскрасневшееся от возбуждения лицо, увидел совсем-совсем рядом синие, синее неба, глаза и добавил неуверенно: – За народ мы…
– А отец в Подгайцах школу открывает, – будто между прочим сказала Катря, но Юрко понял подтекст ее слов.
– Чтобы детей учить большевистской науке?
– При немцах совсем ничему не учили. Твою гимназию когда
– В сорок первом.
– Вот видишь! А ты в университет хотел. Во Львове скоро университет откроют.
– Может, и откроют, – согласился Юрко, но сделал вид, что это ему безразлично: даже закрыл глаза и стал покусывать какую-то травинку.
– А я поеду в Ковель.
– С ума сошла?
– Как видишь… – Девушка засмеялась будто бы беспечно, однако какое-то напряжение чувствовалось в ее смехе.
– Что ты не видела в Ковеле? – Юрко быстро поднялся, сел, положив руки на плечи Катре, и заглянул ей в глаза. – Что?
– Пойду в школу.
– А в Подгайцах?
– Здесь только семь классов, а я – в восьмой.
– Так над тобой же будут смеяться: семнадцать лет – в восьмой…
– Пусть смеются, все равно буду учиться. А потом во Львов…
– Катруся, – вдруг сказал Юрко жалобно, – и ты хочешь бросить меня?
– Давай вместе.
– Не могу, – покачал головой, – у меня долг.
– Отец говорил: кто из бандер добровольно сдается, большевики прощают.
– Так я и поверил…
– В Подгайцах на сельсовете воззвание…
– На сельсовете? – удивился Юрко. – Сорока им пропишет воззвание!
– Красные немцев добьют и за вас возьмутся.
Юрко безвольно махнул рукой. Честно говоря, он и сам так думал, но что поделаешь? Уйти от Сороки страшно: оуновцы лютуют, предателям, говорят, нет пощады.
Сидел насупившись, затем решительно вскочил, вытянулся и произнес:
– Ты, Катруся, подожди. – Протянул руку, привлек ее к себе – высокий, сильный, стройный. – Подожди неделю, я вернусь, и мы все решим.
Девушка положила руки ему на грудь, подняла глаза, обожгла голубизной, и Юрко утратил всю свою решительность. А она взлохматила ему русый чуб и тихо засмеялась.
– Глупый еще, – прошептала. – Надо решать: остаешься с Сорокой или со мной?
– С тобой, – сказал Юрко, – только с тобой.
Засмеялась счастливо и прижалась к парню.
– Ну не могу же я… – произнес просительно Юрко. – Ведь мы договорились, и я не хочу нарушать слово. Мужчина я или нет?!
– Куда идете?
Юрко забыл о наказе сотника, да и какие могут быть секреты от любимой?!
– В Квасово.
– Это где?
– Далеко, сто верст.
– Зачем? – посуровела Катря. – Я не хочу…
– Ты же знаешь, у меня руки чистые.
– Что за акция?
– Надо встретить кого-то… – неопределенно ответил Юрко. Подумал немного и добавил: – Если через неделю не вернусь, езжай в Ковель.
– А ты?
– От Квасова до Ковеля ближе.
– Отыщешь меня у тети. Песчаная улица, семь.