Фанера над Парижем. Эпизоды

Анненский Александр

Резко поднявшись со стула, он бросился к двери.

– Куда?! Стой! – Лобов едва успел посторониться.

– Вернитесь! Немедленно вернитесь, я приказываю. – Севастьянов повысил голос. Но Игорь его уже не слышал.

…Игорь гнал машину через город так, что гаишники стыдливо отворачивались – было очевидно, что сидящий за рулем либо имеет какие-то особые права, либо рехнулся настолько, что связываться с ним

было бы по крайней мере неразумно. Огибая длинные хвосты машин у светофоров, Игорь выезжал на встречную и ухитрялся проскакивать перекрестки, лавируя во встречном потоке.

На узкой улочке он затормозил так, что на асфальте остались длинные полосы. Плотная толпа на противоположной от офиса стороне, окружавшая особнячок с линялым рекламным щитом, обещавшим автомобили за полцены, на секунду замерла и сразу же вновь загудела, пытаясь во что бы то ни стало заглянуть в забранные решетками окна или достучаться в закрытую наглухо тяжелую дверь – в наступление дня «икс», похоже, не хотел еще верить никто.

В гулком вестибюле офиса было необычно тихо, и Игорь замедлил шаги. Помещение как будто вымерло. Он остановился перед двухстворчатыми дверями и, помедлив, нажал на бронзовую ручку.

Светлое ковровое покрытие большой комнаты было покрыто осколками. Разбитые компьютерные мониторы валялись рядом с искореженными телефонными и факсимильными аппаратами с выдранными шнурами, на перевернутых стульях громоздились разорванные папки с выпавшими из них бумагами. Картину разгрома довершали прошитые автоматными очередями стены с цветными плакатами и забытый на одном из столов включенный маленький ксерокс, послушно выплевывающий в лоточек одинаковые пустые листки.

Стреляли, похоже, почти не целясь – несколько пуль, перечеркнув белую блузку одной из девушек, попали в голову пожилой бухгалтерши. Осторожно ступая, Игорь сделал несколько шагов по комнате и остановился – сбоку кто-то тихо шуршал бумагами.

Никанор с широко открытыми глазами сидел на полу, привалившись к одному из столов – пуля вошла точно под переносицу. В ногах, пытаясь теребить его за брючину, мелко повизгивал насмерть испуганный Максик.

Игорь посмотрел на стеклянную перегородку – Мережицкий сидел в своем вертящемся кресле, неестественно свесив голову на грудь. Изо рта тонкой струйкой на дорогой галстук сочилась кровь. Услышав шаги, он захрипел, стараясь повернуть голову на звук.

– И-и-игорь. – он попробовал улыбнуться, но получалось плохо. – Видите, как они меня…

Игорь достал из нагрудного кармана Мережицкого платок, хотел приложить его к ране, но, распахнув пиджак, понял, что это бессмысленно – по белой сорочке из трех точек на груди расплывались, сливаясь, кровавые пятна. Поражало, что тот еще дышал.

– Это опять Мансур?.. – сказал Игорь. – Но ему конец. скоро…

– Нет. – Мережицкий

с усилием сглотнул скопившуюся кровь. – Это были другие…

Он на секунду замолчал. Чувствовалось, что сил у него оставалось все меньше.

– Там ключи. – он скосил глаза на ящик стола. – В сейфе… паспорта. Она так мечтала всегда… – он замолчал, преодолевая очередной накат боли. – В этой стране уже ничего не будет… уезжайте… – он посмотрел на Игоря. – Знаете, Крыс часто говорил, что вы – из наших соседей. Но это ведь чушь, правда?..

Игорь молчал. Мережицкий смотрел на него, и в глазах его появилось что-то похожее на удивление. Собрав последние силы, он с трудом отталкиваясь от стола, попытался подняться, но усилий оказалось достаточно только для того, чтобы кресло начало медленно поворачиваться. Когда оно описало полный круг и остановилось, Мережицкий был уже мертв.

На улице замяукали милицейские сирены… заскрипели тормоза. Отходя от окна, Игорь, споткнувшись, наступил на что-то твердое, едва не потеряв равновесие. Носком ботинка он разворошил осколки на полу и нагнулся, поднимая какой-то блестящий металлический квадратик.

На ладони лежала зажигалка со стилизованной надписью «Зиппо». Игорь машинально перевернул ее – на ребре тянулась неглубокая царапина.

…Стеклянные двери автоматически разошлись и потом закрылись, пропуская Игоря в Шереметьевский зал вылета… Разноязыкий муравейник международного аэропорта жил своей круглосуточной жизнью.

Игорь опустил спортивную сумку на гладкий пол и посмотрел на большие часы слева от табло с расписанием вылетов. Строчки как раз менялись, и где-то под потолком сыграли колокольчики, предваряя объявления.

У двух пластмассовых полусфер с городскими телефонами-автоматами, закрепленными на стене зала у лестницы, никого не было, и Игорь остановился, пытаясь нашарить в кармане телефонный жетон. За его манипуляциями с интересом наблюдал паренек лет тринадцати.

– Чего, дядя, позвонить хотели?.. – он подошел ближе.

– Как ты догадался?.. – Игорь без надежды вывернул последний карман.

– Десять тысяч. – парень разжал руку, полную пластмассовых жетонов.

– Он же шестьсот рублей стоит. – Игорь посмотрел на мальчишку.

– Ну купите тут где-нибудь за шестьсот. – паренек пожал плечами. – Между прочим, этот вообще не работает, только жетоны жрет. Здесь на весь аэропорт один только нормальный… я бы показал…

– Ладно, мафиози, держи… – Игорь протянул купюру.

– С этого вот звоните… – отдавая жетон, мальчишка кивнул на автомат, висящий в полуметре от первого.