Фанфик Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления
Шрифт:
Гарри присел на маленький деревянный табурет у небольшого стола мистера Люпина.
— Спасибо, что пришёл. — сказал тот.
— Нет, это вам спасибо, что спасли меня, — ответил Гарри. — дайте мне знать, если вам когда-нибудь понадобится сделать что-то невозможное.
Человек помедлил.
— Гарри, могу я...задать личный вопрос?
— Конечно, можете, — ответил Гарри. — У меня тоже к вам много вопросов.
Мистер Люпин кивнул.
— Гарри, твои приёмные родители хорошо с тобой обращаются?
—
— А, — отозвался мистер Люпин. И снова, «А». Он довольно часто моргал. — Я... приятно это услышать, Гарри. Дамблдор никому из нас не сказал, где ты... я боялся, он решит, что тебе следует жить у злых приёмных родителей, или вроде того...
Гарри не был уверен, что тревоги мистера Люпина необоснованны, с учётом своей первой встречи с Дамблдором. Но всё вышло совсем неплохо, поэтому он промолчал.
— Насчёт моих... — Гарри попытался подобрать слово, которое не принижало бы и не возвышало их... — других родителей. Я, ну, хочу знать всё.
— Непростая задача, — мистер Люпин потёр лоб. — Ну, начну с самого начала. Когда ты родился, Джеймс был так счастлив, что целую неделю не мог коснуться своей палочки без того, чтобы она не засияла золотистым светом. И даже позднее, стоило ему подержать тебя, или увидеть, как тебя держит Лили, или просто подумать о тебе, это случалось снова...
* * *
Каждый раз, когда Гарри смотрел на часы, и обнаруживал, что прошло ещё полчаса, он ощущал укол совести: из-за него Ремус пропустит ужин, к тому же сам-то Гарри просто вернётся обратно во времени к семи часам, но тем не менее, их обоих это не останавливало...
Наконец, Гарри набрался храбрости, чтобы задать неудобный, но всё же необходимый вопрос. Ремус как раз был в середине развёрнутого повествования о великолепных талантах Джеймса в квиддиче, и Гарри не мог выбрать более подходящее время для своего вопроса.
— А затем, — продолжал Ремус, его глаза ярко сияли, — Джеймс выполнил «тройной обратный нырок Мулханни» с дополнительной подкруткой! Зрители просто обезумели, даже некоторые пуффендуйцы аплодировали...
Так и напрашивается сказать: «Наверное, это надо было видеть» — подумал Гарри. — Хотя в любом случае, маловероятно, что он бы оценил финт по достоинству, даже если бы увидел всё своими глазами.
— Мистер Люпин? — начал Гарри, и что-то в его голосе заставило Ремуса прерваться на полуслове.
— Мой отец издевался над другими учениками? — спросил Гарри.
Прежде чем ответить, Ремус наградил его долгим взглядом:
— Было время, он действительно так поступал, но он быстро это перерос. От кого ты услышал об этом?
Гарри быстро перебрал варианты, что правдивого он может сказать, не выдавая источник информации, но к сожалению, его разум оказался
— Впрочем, неважно, — сказал Ремус и вздохнул, — Я догадываюсь, от кого.
Гримаса неодобрения изогнула едва видимые шрамы на его лице:
— Как можно говорить такое...
— Было ли что-то, оправдывающее поведение моего отца? — прервал его Гарри, — Плохая обстановка в семье, или вроде того? Или он просто... по природе был негодяем?
У него была тёмная сторона?
Ремус провёл рукой по волосам, откидывая их назад — первое, замеченное Гарри, проявление нервозности.
— Гарри, неправильно судить своего отца по тем поступкам, которые он совершил, будучи ещё мальчишкой!
— Я тоже мальчишка, — ответил Гарри, — и себя я могу судить.
В замешательстве, Ремус дважды моргнул.
— Я хочу узнать причину, — сказал Гарри. — Хочу понять, почему он это делал, потому что не вижу никаких оправданий его действиям! — его голос слегка дрожал. — Пожалуйста, расскажите мне всё, что вы знаете, пусть даже это прозвучит не лучшим образом. Чтобы я сам не попал в ту же ловушку, в чём бы она не заключалась.
— В Гриффиндоре так было принято, — сказал Ремус медленно и неохотно. — И... Тогда, я думал по-другому, мне казалось, всё было иначе, но... возможно, на самом деле Джеймса в это втянул Блэк. Он так сильно хотел показать всем, что он против слизеринцев, и нам всем хотелось верить, что наша судьба не зависит от того, какая кровь течёт у нас в венах...
* * *
— Нет, Гарри, — сказал Ремус. — Я не знаю, почему Блэк погнался за Питером, вместо того, чтобы сразу же пуститься в бега. В тот день он словно решил вершить зло во имя зла. — голос Ремуса дрогнул. — Не было ни намека, ни предчувствия, ничего, что могло бы насторожить... мы все верили ему... — Ремус умолк.
Гарри ничего не мог с собой поделать, он плакал, было невыносимо слышать об этом от Ремуса, это было больнее чем всё, что он когда-либо испытывал на собственном опыте. Гарри потерял обоих родителей, но сам он их не помнил, он знал их только по рассказам других людей. А у Ремуса Люпина было четыре лучших друга, и в один день он потерял их всех. Причём смерть последнего, Питера Петтигрю, была совершенно бессмысленной.
— Временами мне бывает больно думать о том, что он до сих пор там, в Азкабане, — голос Ремуса опустился почти до шёпота. — И знаешь Гарри, я даже рад, что к Пожирателям Смерти не пускают посетителей и мне не нужно стыдиться того, что я не навещаю его.
Прежде чем снова заговорить, Гарри с трудом сглотнул комок в горле:
— Вы можете рассказать мне о Питере Петтигрю? Он был другом моего отца, и мне кажется... я должен о нём знать, должен помнить о нём...
Ремус кивнул, в его глазах заблестели слёзы.