Фанфики
Шрифт:
Инал обычно о деньгах говорит презрительно, но тут:
— Твой долг — служить господину. А не истощать его достояние. Ты и так дорого обошёлся. А теперь тебе ещё и бабу особенную с пащенками из тридевятого царства… Хозяин скажет: «брюхать вот эту тёлку» — будешь брюхатить. Изо всех сил стараться. Чтобы приплод был больше да лучше.
А Аннушка Чарджи зацепила… Или — зацепило волнение о ней Терентия? Обычно ханыч холопам правила поведения не проповедует.
А я что? Жаба давит… На эти гривны сорок коров купить можно. А «искатель»… раз и… корова языком слизнула. С моими денюжками.
«Жаба —
— Я сказал, что пошлю человека выкупить жену и детей Терентия. Может, кто-то считает, что 20 гривен кунами — слишком высокая цена для моего слова?
— Какое может быть «слово», данное господином — холопу? Ты дал — ты взял. Это ж всё в твоей власти!
Ну не хочет мой финансовый директор денег отдавать!
— Николай, ты видишь одну половину: «слово дано рабу». Почему ты не видишь другой: «слово дано мной»? Меня не волнует то, что кто-то услышал, мне важно то, что я сам сказал. Тема закрыта. Исполняй.
Чуть позже, уже с глазу на глаз, подходит Терентий:
— Господине, дозволь молвить. Аннушка… боярыня Анна сказала, что ты… что вы с ней…
— Стоп. Как это сказала? У неё же обет молчания?
— Так она и молчит. Она ж только кричит, когда я ей… когда мы с ней… Ну… Вот. А так-то она молчит. Про тебя — руками показала.
— Как это?
Парня опять в краску кинуло. Но — воспроизвёл. Характеристика однозначная и недвусмысленная: в косынке и с членом — на «Святой Руси» только я один. И действия мои… ну если обобщённо… мы же с ней стоя не были… надо это упущение…
Способность русских людей к жестикуляции всегда поражала европейцев-северян. У них даже есть устойчивое выражение: «говорить руками как русские». А сколько моих соотечественников налетело на разные неприятности, от дисквалификации на хоккейном турнире, до небольшого срока тюремного заключения, просто выразительно проведя ладонью по горлу!
— Понял. А ты чего хочешь?
— Господине! Я — холоп твой. Что ты её… что ты с ней… — на всё твоя воля. Но, ради христа прошу — не вели этому… черномордому к ней… ну. Чтоб он с ней… Чтоб он её опять… у меня на глазах… крику учил.
Достаточно чётко. Прорезается право собственности при ограниченности статусности.
«Нас господин… — имеет право. А мы друг друга — никогда».Вечером уже в темноте, наскочил во дворе на Чарджи.
— Ты чего к своей белошвейке не пошёл?
— Да так… Не сложилось.
Из опочивальни Аннушки разносились по двору стоны страсти. Не так отчётливо, как вчера, но вполне различимо.
— Ты — молодец, ханыч. Хорошо вдовушку выучил. И — Терентия. Теперь они и сами… Как они в два голоса! Я всегда чувствовал, что ты прирождённый педагог. В смысле — учитель. Всегда сам, личным примером, на основе личного опыта, ярких, хорошо запоминающихся образцов… Слышишь какую она… руладу выводит?
Торк зло фыркнул и ушёл спать. А я ещё немножко послушал. Вместе с половиной дворни. Да, цель мы достигли — отношение к Терентию стало более уважительным. Вот только не возникли ли при этом другие цели? От которых мне теперь придётся отбиваться как от мух поганых?
Эта
Снова сборы, суета, забыли, не взяли… Терентий мечется по подворью — гоняет землекопов и плотников.
Кирпичники фронт работ посмотреть пришли: здесь делают кирпич-плинфу, есть мастера. Правда — печки другие, чем у моих, получаются. Послушал, посмотрел… Нафиг! Кирпич здесь купим, а вот мастеров я своих пришлю. Если к середине октября успеют — терпимо. Печки под крышей складывают — погода не столь критична.
Надо бы своих на «русскую теплушку» переводить — потребление дров снижается втрое. Для большого города разница в стоимости — существенна. Но в ней же нечем нижнюю топку перекрыть! А своды выкладывать — зае… Мда. Рано ещё.
Аннушку со служанками я забираю в вотчину, дворню — уполовиниваю. Терентия оставляю тут, на хозяйстве. Поэтому они по ночам… как последний раз живут. Естественно — всё подворье не спит, считает. Уже и пари на количество… «раундов» — заключать начали. Или правильнее — «сетов»? «Таймы» и «периоды» не годятся — это для групповых игр.
Оставляю Николая и Хохряковича, им дел выше крыши — проработать и подготовить рынок к приёму очередной партии наших товаров.
У меня же мануфактуры! Прядильщицы и ткачи работают круглогодично. А не так, как здесь принято — только зимой. К октябрю, пожалуй, и ещё сотня штук полотна получится.
Такой цены, как я сделал, снова взять — не получиться: другой такой казначейши в городе нет. А, может, нанять? В манекенщицы… Вряд ли — муж не позволит жене заработать. Средневековье — сплошная дискриминация женщин в поле трудовых отношений. Но к зиме вятшие съезжаются в город, к светлому князю на глаза — сбыт для тонкого полотна будет.
По возвращению в Пердуновку — резко подгоню своих «мазильщиков» — кто колёсную мазь делает.
Там есть такое неприятное место… Известь должна быть самого лучшего качества и содержать 95–96 % чистой основы. Уже 5–6% магнезии в извести сильно ухудшают качество мази. А тщательно растереть известняк, просеивать, непрерывно помешивать, равномерно подсыпать… все эти операции — психике хомосапиенсов противопоказаны. Нам бы тяп-ляп…
Надо приспособы какие-нибудь… навязывающие рутинный, монотонный характер деятельности. Чтоб выдерживали, наконец, размер куска известняка перед обжигом в 80 мм! А не — «как получится». Сита у них есть, а вот почему в печке — разброс на порядок…
Температуру обжига надо бы поднять до 1100 градусов — скорость реакции поднимется раз в семь. Тогда время обжига можно чётко установить в 12 часов. Известь, конечно, уплотняется — потом гашение идёт медленнее.
«Топить — не топить» — пусть лучше полуфабрикат дольше в воде «утопляется», чем печка с сырьём долго топится.