Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

Синякин Сергей Николаевич

Секретарь Бузулуцкого районного комитета партии Митрофан Николаевич Пригода осторожно приоткрыл дверь, долго разглядывал в образовавшуюся узкую щель спокойно стоящего посреди приемной крепко сложенного плечистого бритоголового мужчину в странном одеянии, напоминающем наряд статиста из балета «Спартак», который Митрофану Николаевичу довелось увидеть в Москве, куда в позапрошлом году выезжал на слет идеологических работников сельского хозяйства.

Худой и пугливый учитель рисования на фоне обстоятельного и мужественного римлянина совсем не смотрелся; стоило ли удивляться, что взгляд ошалевшей от происходящего

секретарши Клавочки сквозил сквозь учителя и, поблуждав по окнам, возвращался к стройному, как Марис Лиепа, но не в пример более мужественному центуриону.

Митрофану Николаевичу эти взгляды не нравились. Совсем не нравились.

– Я тебя, Федор Борисович, сам знаешь, как уважаю, – горячо шептал секретарь райкома. – Но ты меня извини, сейчас ты какую-то околесицу несешь. Какие римляне? Какая оккупация? У нас что – война с итальянцами началась? Бред!

– Точно, – мрачно подтвердил Дыряев. Ввиду всей серьезности происходящего подполковник был в парадной форме. – Это я своего милиционера переодел, чтобы тебя, Митрофан Николаевич, разыграть. И на площади почти сотню таких же голых гавриков рассадил, чтобы пошутить с руководством. Делать мне нечего, вот я с безделья хохмить начал!

Первый секретарь снова прильнул к дверной щели. Пунцовая Клавочка наливала статному полуголому легионеру воду в стакан. При этом она что-то щебетала и ямочки на ее щеках выглядели очаровательнее, чем обычно.

– А в райком ты его на хрена приволок? – гневно вопросил Митрофан Николаевич. – О чем мне с ним говорить? О римском императоре?

– Вы же власть, – без особого убеждения сказал подполковник. – Вам и решать…

Митрофан Николаевич забегал по кабинету, заложив руки за спину. Был он высоким, худым и рыжим, но сейчас от волнения волосы его казались пепельными, а веснушки на щеках вообще исчезли.

– Не-ет, уважаемый Федор Борисович, – на мгновение остановившись, сказал он. – Тут вы, дорогой мой товарищ подполковник, проявили политическую незрелость! Я тебе прямо о том скажу! Честно, так сказать, и по-партийному. Мародерствовали они в городе? Факт, мародерствовали, сигналы об этом уже в райком партии поступали. – Пригода выставил вверх указательный палец, и подполковнику Дыряеву на мгновение показалось, что перед ним стоит всезнающий и обличительный пророк. – Серьезные сигналы поступали, Федор Борисович. И что вы должны были сделать? Ты должен был собрать своих сотрудников, схватить грабителей и хулиганов и посадить их в этот… как у тебя в милиции тюрьма называется? Вот именно, в капэзэ ты их должен был посадить, товарищ подполковник. А ты ихнего главаря ко мне привел. И даже ножик у него не изъял! А если он на меня с этим ножиком бросится? Это же террористический акт получится против партийного руководителя! Ты думаешь, тебя за это по головке погладят? Нет, брат, партия с тебя сурово спросит: куда ты смотрел, подполковник, почему, понимаешь, просмотрел, почему не уберег крупного партийного руководителя?

Митрофан Николаевич снова закружился по кабинету и стал похож на небольшой рыжий смерч. Он сновал от столов, составленных буквой «Т», к окну и обратно, и от этого энергичного мельтешения у Федора Борисовича Дыряева рябило в глазах.

– В область звонил? – снова остановился первый секретарь.

– Позвонишь туда, – пробурчал Дыряев. – Три дня проливные

дожди лили, ни один телефон в поселке не работает.

– А рации? – с надеждой вспомнил Пригода. – Тебе же месяц назад рации завезли!

– Рации завезли, – согласился Дыряев. – А вот аккумуляторы к ним ХОЗО так и не выдало. Нет связи, Митрофан Николаевич.

– Значит, надежного человека пошли! – просветленно сказал первый секретарь. – Есть же у тебя такие, я точно знаю. Как его, Соловей, вон, ему жар-птицу поручи добыть – добудет, подлец, и пропьет, если вовремя не отнимешь…

Подполковник задумчиво посопел.

– Соловьева хорошо за раками посылать, – вслух подумал он. – В этом деле он спец, а вот чтобы сотню верст по грязи отмахать, да еще по нашей бузулуцкой грязи, это ему, Митрофан Николаевич, не под силу будет.

– А ты – прикажи! – требовательно сказал Пригода.

– Приказывать надо выполнимое, – не согласился Дыряев. – Подчиненный должен понимать, что это ему посильно. А скажешь ему на дот голой грудью кинуться, так он не Матросов, он тебе такой кукиш покажет!

Пригода снова метнулся к двери. Римский военачальник стоял у окна спиной к окружающим, и Клавочка, не обращая внимания на учителя рисования, торопливо пудрила носик французской пудрой, подаренной ей Митрофаном Николаевичем. При этом она продолжала что-то щебетать, явно пытаясь обратить на себя внимание римского легионера.

Пригода помрачнел и вернулся к столу.

– Откуда у нас римским легионерам взяться? – гневно сказал он. – Такие только на страницах учебников да исторических романов остались. Ну, что мне с ним делать? Нет, ты мне скажи, Федор Борисович, что мне с ним делать? Не могу же я пойти на политически неправильный шаг? Ну, пойду я с ним на какие-то переговоры, ты представляешь, что со мной в обкоме сделают?

Было видно, что первый секретарь райкома изрядно трусит. Вместе с тем Пригоду раздражало поведение секретарши – перед кем трясогузка хвостом вертит?

– Мое дело воров ловить, – сказал начальник милиции. – А тут, хоть и древние, а все же иностранцы. Тут протокол нужен, а какой из меня дипломат?

Митрофан Николаевич мстительно усмехнулся.

– Как с председателей дань собирать, – сказал он, – так на это у тебя, понимаешь, дипломатии хватает. А как решение принять, так ты этот хомут на мою шею вешаешь. Интересное кино получается. И что я ему должен сказать? Такое с бухты-барахты не решишь, тут с обкомом посоветоваться нужно, взвесить все. Нельзя в таких вопросах с кондачка решать.

– Посоветуйтесь, – миролюбиво предложил начальник милиции. – Область далеко, а римляне – вон они, на площади ждут. Ну, доберетесь вы до области, доложите – и что? Вы думаете, что они вам там враз поверят? Нет, там тоже люди сидят, скажут – допился Митрофан Николаевич, как говорится, руль из рук выпустил…

Замечание подполковника было на редкость трезвым и резонным. Пригода застонал и снова метнулся к двери.

– А может, это и не иностранцы вовсе, – вслух подумал он. – Может, это кино снимают! А нас предупредить забыли. Мы с тобой ни слухом ни духом, а они тайком камеру крутят, а потом – пожалте вам, наши с тобой, Федор Борисович, глупые морды в «Фитиле» на всю страну демонстрируют… Ославят ведь гады, так ославят, что коровы на фермах над нами ржать будут!