Фантастика 1967
Шрифт:
Придерживая шпагу, Тирляля спрыгнул в сад. Скорей туда, к этому ненасытному чудовищу! Он покажет ему, на что способен Дон Кибертон! Но что это? Кибернетическая черепаха? Она мчится наперерез, высунув ядовитое жало?
Тем хуже для нее, придется принять решительные ме…
В следующее мгновение Тирляля взлетел на дерево, а черепаха с ходу врезалась в ствол. Удар не произвел на нее ни малейшего впечатления, — она отползла в сторону и прилегла, всем видом показывая, что спешить ей некуда.
Тирляля сжал кулаки. Эта скотина из нержавеющей стали
— Ну, моя милая, торро! Будь же умницей, ну!
Глазки черепахи налились ртутью, но она не спешила с атакой. Под ее панцирем раздавались громкие щелчки — это счетно-решающее устройство тщетно пыталось разгадать замысел человека.
Наконец зверь рванулся и пронесся мимо, ослепленный на момент плотной тканью. Тирляля, лавируя между деревьями, побежал туда, где сверкала полоска воды. Через двадцать шагов атака повторилась, и снова Тирляля отвел смерть движением руки. Выпад, шаг в сторону, перебежка. Выпад, шаг в сторону, перебежка. Выпад, шаг в сторону — и черепаха с разгону бултыхнулась в бассейн, распугивая маленьких крокодильчиков.
Машина заработала в ответ с удвоенной силой, черные раструбы со свистом пожирали воздух, и Тирляле показалось, что сейчас они проглотят Айю, его, всех. Широко расставив ноги, чтобы не упасть под напором ветра, он рубил какие-то кабели, шланги, провода; они корчились, как обезглавленные змеи, извивались в предсмертных судорогах, но машина по-прежнему свистела, грохотали невидимые моторы, и Тирляля рубил прямо; вкось, наотмашь, пока не услышал спокойный голос профессора: «Остановитесь, Дон Кибертон, вы победили».
Тирляля вложил шпагу в ножны. В саду стояла звенящая тишина. Запыхавшиеся кибертонцы с опаской ходили вокруг умирающей машины. Она была раскалена и тихонько потрескивала. Кибертонцам очень хотелось выразить свое негодование, но их инструменты остались на площади, и они молча направились к дому Тракатана.
Профессор долго стучал в холодную стальную дверь. Никто и не думал открывать. Тогда за дело взялись ассистенты. Дверь под их кулаками заходила ходуном.
— Открывай, лишенный слуха! Открывай, не знающий нотной грамоты!
Наконец что-то лязгнуло, заскрежетало, и на пороге появился Тракатан. Он был в халате и мягких домашних туфлях.
— Чем могу служить?
— Вы преступник, — выступил вперед профессор. — Вас надо судить.
— Так вы по делу? — поднял бровь Тракатан. — Деловые разговоры я привык вести после обеда. Но для коллеги можно сделать исключение. Прошу вытереть ноги и идти за мной.
В гостиной находились Грауэн и оба его помощника. Владелец балагана был предельно бледен и от этого еще больше напоминал мертвеца.
— Эти люди — ваши сообщники? — спросил
— Я прошу коллегу выбирать выражения, — процедил Тракатан. — И вообще, прежде чем отвечать на ваши вопросы, я сам хотел бы вое о чем спросить. Во-первых, на каком основании вы врываетесь в чужой сад? Во-вторых, по какому праву вы портите чужое имущество? В-третьих, где это видано являться в приличный дом в таком виде? — Тут он показал на голого по пояс Тирлялю.
— Разрешите, профессор, я исполню ему сейчас такую серенаду!.. — взмолился один из ассистентов, но Сурдинка остановил его укоризненным взглядом.
— Тракатан, — сказал Сурдинка, — на все ваши вопросы ответит суд, перед которым вы и ваши друзья предстанете завтра. А пока… граждане, в самом деле, что делать с ними пока?
Кибертонцы взволнованно загудели.
— Я читал в иностранной книжке, — сказал один, — про дом, из которого нельзя убежать. Там на окнах решетки и ходят сторожа.
— Нет, — поморщились остальные, — это ненадежно. Решетку можно распилить, сторожа обмануть.
— Что если до самого суда показывать им музыкальные кинокомедии? — предложил второй. — Они так засмотрятся, что не смогут оторваться.
— Нет, — поморщились остальные, — это тоже плохо. У киномеханика может что-то испортиться, тут они и сбегут.
— Лучше всего, — сказал третий, — взять с них честное слово. Только так мы будем иметь сто процентов гарантии.
— Правильно! — воскликнули кибертонцы. — Как мы раньше не додумались! Возьмем с них честное слово, тут уж они никуда не денутся.
— Тракатан, — сказал Сурдинка, — даете ли вы честное слово прийти завтра в двенадцать часов дня на Центральную площадь и сесть на скамью подсудимых?
— Даю! — быстро ответил Тракатан.
— А вы, господин Грауэн, — обратился Сурдинка к балаганщику, — даете ли вы честное слово быть там же и в то же время с вашими людьми?
— О, конечно! — расцвел владелец балагана, — Как это у вас говорится: не дал слова — крепись, а дал — беги… Пардон, я немножко забыл эту прекрасную пословицу.
— Итак, до завтра! — подвел итог профессор, и кибертонцы, довольные своей предусмотрительностью, покинули усадьбу Тракатана.
Они спешили в город, где их ждали неотложные дела: нужно было разыскать в архивах уголовный кодекс и заказать плотнику скамью подсудимых. И, только Неверьушамсвоим не ушел со всеми, а тайком спрятался в черепашью конуру, потому что не верил никому, в том числе и Тракатану.
До самого вечера он лежал на животе и глядел сквозь щелочку, но дом был тих, в саду не шевелились даже Листья, и Неверьушамсвоим не заметил, как уснул. Когда он проснулся, было совершенно темно. Где-то очень далеко пробило полночь. «Наверное, уже часа два ночи», — тревожно подумал Неверьушамсвоим. Он представил, как черепаха, выбравшись из бассейна, возвращается в конуру, и ему стало очень страшно. Ах, зачем он не ушел отсюда сразу!
Скорей, скорей домой, пусть эти дрянные преступники делают, что хотят!