Фантастика 1977
Шрифт:
Но, может быть, мы ошибались?… Возможно, парус пригоден лишь вблизи планетных систем, где раскаленные недра исторгают могучее дыхание звездной стихии? Ведь именно эффектом парусности объясняются и кометные явления. Но если и так, то разве у тех, кто овладел в совершенстве этим секретом, секретом скольжения по соломинам лучей, нет средств вывести яхты поближе к солнцам, чтобы потом пуститься в беспримерное плавание? Быть может, для них это спорт…
– Это моя давняя мечта, - сказал Николай.
– Я и сам думал о солнечной яхте. Но тут нужен особый материал, особая
Я вдруг понял, нет, не по тому, что говорил Николай, а по тому, КАК он говорил, что он точно ищет поддержки у меня.
Я-то знаю, как трудно верить в одиночку. У мечты слишком большие крылья, и это может испугать.
– Да, пожалуй, это парус, - сказал я как можно естественней.
– Яхта могла упасть на землю. Так к скалам прибивает земные корабли. Она пролетала мимо, и что-то случилось. Она упала. Так ведь может быть?
– Гравитация. Только одна сила - гравитация - может поспорить с лучами света. Она и сбросила парусник вниз.
Впрочем, это нам так кажется: “сбросила вниз”. Но они могли перейти ина вынужденный маршрут, потом покинуть свое судно. На какой-нибудь нейтринной ракете. И тогда лишенную управления яхту прибило к Земле.
– Кто знает, сколько лет она путешествовала среди звезд…
– Мы, кажется, говорим уже так, как следовало бы говорить, найдя ее. Но ведь мы пока не нашли…
О мечте я поведал Нине. Уж она-то, наверное, смогла бы понять! Но нет, этого, увы, не произошло. Вероятно, она была слишком уж увлечена сбором коллекции планктона.
Во время очередного погружения мне хотелось захватить как можно больший район дна. Я вел аппарат на глубине двести метров. Вокруг черно-синяя вода. Она прозрачна, лишь нити “морского снега”-медленно падают на дно: в ином месте они служили бы пищей водным организмам, в Черном море пропадают даром.
– “Дельфин”, как слышно?
– это привычные позывные.
Связь с “Одиссеем” поддерживаем каждые пять минут.
“Одиссей” - наша плавучая база, большущий корабль, получивший имя в честь исследовательского судна с таким же названием, плававшего лет десять назад в разных морях - ив Черном тоже. А тот, первый исследовательский корабль назван в честь Одиссея - великого мореплавателя древности, маршруты которого все точнее ложатся на современные карты…
Фантастика!
Чем ниже опускается наш “Дельфин”, тем становится светлее: это свет прожекторов отражается от серого дна. Оно пустынно. Ни одного живого существа! Вот нехитрая разгадка: Нина недолюбливает наши рейды, не участвует в них потому, что ей попросту нечего делать здесь, вблизи черноморского мертвого дна!
Серая
Я поднимаю аппарат еще метров на десять. Дно видно отчетливо в слепящем свете прожекторов: даже камни, торчащие сквозь слой ила. Но почему мы должны найти именно парус?
– вдруг задаю я себе вопрос. Да, мы говорили с Николаем о нем.
Но это только предположение, всего-навсего гипотеза. Да и можно ли верить в такое, право?… И потом, разве Николай, руководитель экспедиции, сказал мне, что нужно искать именно парус, только парус - и ничего больше? Нет, не говорил он мне этого.
Я опускаю аппарат на прежнюю глубину и даже еще чуть ниже: будем ходить вдоль и поперек, обойдем весь район.
И пусть кое-кто считает, что мы занимаемся пустяками.
“Дельфин” заходит в долину. Слева скалы, справа холмы.
Скорость - полтора узла. Чтобы фотоаппараты успели произвести съемку, ничего не пропустив. Кое-где вижу крупных мертвых рыб. Они лежат на дне, наверное, уже давно. Здесь нет бактерий, вызывающих гниение. И рыбина на дне Черного моря может пролежать очень долго. При желании можно собрать коллекцию их для какого-нибудь биологического музея.
– “Дельфин”, как слышно?
Пoзади десяток километров. Делаю разворот, иду к базе.
На дальнем холме… Что это такое? Сдерживая нетерпение, веду аппарат туда… Нет, просто камень причудливой формы.
А ведь где-то здесь, несомненно, покоится один из кораблей греческого капитана Одиссея! Когда-то плавали за золотым руном. И что такое золотое руно, какое оно, никто толком не знал. И сейчас, сегодня, завтра, всегда люди будут искать то звездный парус, то неуловимую внутриядерную частицу… О них тоже немного, в общем, известно.
…И все-таки, какой он, звездный парус? Я попытался представить его. Наверное, он очень большой: световые лучи оказывают едва заметное давление, и чтобы сила была достаточной, нужна большая площадь. Еще что? Не исключено, что он очень легок, так легок, что никакие привычные нам эталоны эфемерности не подойдут для его характеристики. А вывод?…
А вывод из моих довольно простых рассуждений мог быть неожиданным. Мы искали скорее всего не там, где следовало.
Я с нетерпением дожидался конца смены.
И вот “Дельфин” всплыл. Нам кинули швартовые концы.
Мягкий удар о пневматический кранец. Стальная лапа крана поднимает наш аппарат и водружает его на кильблоки в просторный ангар. Мы выбираемся на палубу через люк. Я бегу к Николаю.
– Что случилось?
– встревоженно спрашивает он.
– Да уж случилось!
– невпопад выпаливаю я и начинаю сбивчивый рассказ о предполагаемой конструкции паруса.
– Ну и что из этого следует?-спрашивает он. И сам же отвечает: - Да то, что искать его мы должны, пожалуй, на поверхности.