Фантастика 1977
Шрифт:
– Хватит, - Василий решительно поднялся, погасил на письменном столе лампу, повернулся к торшеру и раздраженно дернул за короткий шнурок с крошечным пушистым пуделем.
После этого он подошел к Михаилу, склонился почти к самому его лицу и сказал, разделяя каждое слово: - Я ушел из дома и буду разводиться с Татьяной!
Михаил медленно встал, по какой-то невероятно сложной траектории прошелся по комнате и снова включил свет в торшере и настольной лампе. Возле письменного стола он немного постоял и только потом вернулся к своему креслу.
– Ну хорошо, - сказал он ровным голосом.
– Ты ушел из дома… Этого можно
Некоторое время он молча разглядывал свои волосатые ноги, выглядывающие из-под мохнатого халата, затем с натянутой усмешкой продолжал:
– Значит, ты будешь разводиться… Тоже не очень много информации. Естественно, в три часа ночи ни одни суд не примет у тебя заявление, и тебе придется ждать, по крайней мере, еще семь часов. Вот это уже важно для человека, умеющего думать. Тебе хорошо известно, что я отношусь именно к подобным людям, и мне ясно, для чего ты явился ко мне.
– Для чего же?
– спросил Василий раздраженно.
– Ты пришел для того, чтобы я до десяти часов утра - это время, когда открываются суды, - чтобы я до этого времени отговорил тебя от рокового шага и вернул в лоно…
– Ты, конечно, сейчас подробно изложишь весь ход рассуждений, который привел тебя к этой дурацкой мысли.
– Естественно. Я человек пунктуальный и не люблю неясностей. Итак, ход рассуждений следующий. Ты, как нам известно, ушел из дома в три часа ночи и направился ко мне. Разве после добротного семейного скандала нельзя было погулять по городу? Разве ты не мог отправиться в свой институт и проработать до утра? Ведь никто бы не удивился. Решили бы, что ты проверяешь очередную бредовую идею, приснившуюся тебе среди ночи. Так нет. Ты пришел ко мне. Ко мне, к человеку, который Таню знает много лет и постарается не дать ее в обиду.
– Все почему-то думают о ней. А я? Я что, для тебя ничего не значу?
– Нет, отчего же. Ты для меня значишь больше, чем Таня. Конечно, если она задумала тебя прибить утюгом или отравить каким-нибудь экзотическим ядом… Даже если она тебе изменила… Я целиком на твоей стороне и готов вместе с тобой сочинять заявление о разводе.
– О боже, - Василий стукнул кулаком по колену.
– Чего ты несешь эту околесицу! При чем здесь утюги и яды! И не изменяла она мне… Да разве только поэтому люди расходятся. Может быть, в тысячу раз лучше, если бы она… Так хоть сразу все стало ясно и не было бы никаких путей назад. А то и жизнь невыносимая, и вроде бы никаких явных причин нет.
Василий остановил жестом Михаила, который вновь попытался анализировать ситуацию, и продолжал:
– Понимаешь, она ненадежный человек, и это проявляется в каждой мелочи, в каждом ее жесте, в каждом шаге. В ее отношении ко мне, наконец. Я же все делаю для нее, все отдаю… А она… На нее же нельзя положиться… Она может подвести в самый неподходящий момент.
– Откуда ты знаешь, что будет завтра. И какой момент можно считать подходящим или неподходящим. Какие-то общие слова.
– Ты меня неверно понял. Я не предполагаю, а уверен, что она может подвести. Ведь она всю жизнь только и делает, что подводит меня. Конечно, это все мелочи… Но когда их много, когда они каждый день лезут в глаза…
– Я все равно ничего не понимаю. Что она делает с тобой? Я что-то за
– Не замечал? При твоей-то наблюдательности. Ты знаешь, с чего у нас началось сегодня? Она после шести вечера позвонила домой и сказала, что выходит с работы. А идти ей даже пешком всего минут пятнадцать. Я что-то писал и не обратил внимания на часы. А потом глянул и обомлел - прошло полтора часа. Я позвонил на работу, там сказали, что она вышла вовремя. Еще через час я понял, что надо звонить по больницам и милициям. Но предварительно решил пробежать до ее работы. Могло ведь что-нибудь случиться и по дороге. Выбегаю из дома, а она стоит возле подъезда и мирно беседует с соседкой. У соседки, видишь ли, неприятности с мужем, и ей нужно посочувствовать. А то, что я чуть с ума не сошел, - это ее не интересует. И потом рядом с домом. Ну можно же было забежать на минуту домой и сказать, чтобы не беспокоились? А зачем? Ей наплевать на меня и на мои волнения.
– Любопытная ситуация, - Михаил усмехнулся.
– Ну а ты ее спросил, почему она…
– Конечно. И знаешь, что она мне ответила? “Чего ты от меня хочешь? Не понимаю. Я же сразу после работы пришла домой. Торопилась, бежала как ненормальная. А ты еще придираешься”.
Михаил перестал ухмыляться и с каким-то новым интересом взглянул на Василия.
– Слушай, а ведь это все очень интересно. Сделала все, как положено хорошей жене. Торопилась, прибежала, и вдруг в самый последний момент - ошибка, неверное решение. Вроде бы она уже дома, стоит у порога. У нее то ощущение, что она пришла домой, а отсюда ошибочный вывод, что об этом все должны знать. Вывод, конечно, подсознательный… Ей надо было додумать самую малость, а именно, что ты никак не мог знать о ее приходе. Но ведь чуточку можно и ошибиться. Как все это интересно! Ты даже себе не представляешь, как это интересно.
– Тебе, может быть, и интересно. А мне каково? Когда это чуть ли не каждый день.
– Каждый день, говоришь? Да, это, очевидно, может быть и каждый день. Слушай, Василий, я тебе задам один вопрос. Только ты не удивляйся, а ответь на него со всей серьезностью.
– Какой вопрос?
– Я пока его не придумал. Дай мне поразмыслить несколько минут. Мне только принцип ясен, каким этот вопрос должен быть. Я сейчас приготовлю чего-нибудь перекусить. Есть коньячок хороший. Поставлю воду для кофе.
Михаил вскочил и, потирая руки от удовольствия, побежал на кухню. Там он погремел посудой, хлопал двeрцей холодильника и вдруг прямо из кухни закричал:
– Придумал вопрос. Готовься.
Он вернулся в комнату, скинул халат и стал натягивать ма себя тренировочный костюм. Видно было, что он еще размышляет над вопросом, который собирался задать. Уже одетым он снова уселся в кресло и теперь серьезно взглянул на Василия.
– Учти, вопрос важный. Только ты не придумывай, а отвечай точно.
Василий кивнул и с нетерпением стал барабанить пальцами по кожаным подлокотникам кресла.
– Скажи, Василий… - наступила длительная пауза.
– Скажи, Василий… Часто ли у Татьяны убегает молоко, когда она его кипятит?
Василий вскочил и схватился за голову.
– Когда кончатся эти твои идиотские шуточки!
– закричал он.
– Я не знаю, что делать. Может, у меня все полетит к черту. Может, я своего сына только по воскресеньям видеть буду. Я же работать не смогу. А ты с каким-то молоком лезешь.