Фантастика 1984
Шрифт:
Забившись в траву, русалочка с минуту тихо сидела.там, затем из-за камушка, не без любопытства, выглянуло ее личико.
Я подумал о том, что кажусь ей еще более страшным, чем Филька, настоящий Гуливер - есть от чего прийти в ужас!
– и отвел глаза.
С теткой мы расстались невесело. Она с тревогой поглядывала на сумку с бутылью и укоризненно качала головой. Весь путь домой передо мной стояло ее лицо с белесыми ресницами и звучало печально сказаное ею:
– Хотите или нет, а я приеду к вам не в следующем году, как намечала, а через пару месяцев,
– Хоть сейчас, - не очень любезным тоном пригласила Людмила, а в поезде призналась мне: - Хороша тетка - спешит на свидание не с детьми, а этой дерыбой.
У меня же было ощущение, что мы везем с собой ребенка, и на нас лежит ответственность за его жизнь. В какой-то мере это даже тяготило меня, хотя в целом я ощущал себя неожиданно разбогатевшим.
По приезде домой, прежде чем вынуть бутыль из кошелки, мы высыпали перед Валерой и Аленкой ворох игрушек: заводные машинки, вертолетик, шагающего робота, куклу, набор игрушечной посуды. Как только восторг перед подарками несколько поутих, я выставил на стол свой сюрприз.
– Ой, девочка!
– воскликнул Валера.
– Водяная девочка!
– Русалочка!
– завороженно прошептала Аленка.
– Настоящая!
– Чур, моя!
– Валера бесцеремонно полез в воду рукой.
Я подскочил к нему и грубо оттолкнул от бутыли.
– Ты что, с ума сошел!
– вскричала Людмила.
– Из-за этой рыбы так с ребенком обращаешься!
Валера насупился.
– Она живая, - твердо сказал я.
– Ее нельзя трогать руками, иначе она умрет. И почему ей быть твоею? Она ничья - не твоя, не Алены, не мамина. Она принадлежит природе.
– Развел антимонию, - усмехнулась Людмила и убрала бутыль на кухню.
– Готовь аквариум, а то портит весь интерьер.
– Ее дом в подмосковной ретае, - продолжал я, с трудом сдерживая гнев.
– К нам она приехала погостить.
– А разговаривать она умеет?
– поинтересовалась Аленка, возбужденно блестя глазами.
Я задумался. А и впрямь, может, умеет? Кто знает.
– Она из породы рыбьих, значит, не умеет, - рассудил Валера.
– И вообще она самая настоящая рыба и будет жить в аквариуме, пока не сдохнет. На девочку она только похожа.
Его рассуждения очень не понравились мне, но я промолчал, не желая портить радость встречи.
– Значит, она ничья, - задумчиво сказала Аленка.
– Жаль.
И тогда я спохватился:
– Нет, если по-настоящему, то моя, - строго сказал я, решив, что у руралочки, все-таки должен быть хозяин - так спокойнее.
– И прошу: ни в коем случае не лезть в воду руками.
– Она раненая? Кто ее ранил?
– забеспокоилась Аленка, заметив тоненькую полоску бинта на плече русалочки.
И я на ходу сочинил историю, в которой за русалочкой гналась щука и, спасаясь от нее, русалочка зацепилась за корягу, а я в это время захотел искупаться, и вдруг прямо к моим ногам выплеснуло эту перепуганную щукой крошку. Мой рассказ, кажется, вызвал сочувствие у детей. Это меня обрадовало. Восьмилетний Валера и шестилетняя Алена в общем-то были добрыми ребятами,
– А что она ест?
– поинтересовался Валера.
– Ничего.
– Как?
– не поверили дети хором, а Валера сыронизировал: - Солнечными лучами, что ли, питается?
Вот тут меня и осенило: что, если русалочка и впрямь автотрофное существо, заряжающееся лучами солнца? Но как же она тогда клюнула на червяка? Может, из любопытства? Ведь сидит же по утрам на краешке аквариума, купаясь в солнечном свете.
Вскоре моя догадка подтвердилась.
Я поставил аквариум так, чтобы утреннее солнце падало прямо на негр, и на следующий день рано утром увидел русалочку, греющукря на солнце. Она явно получала удовольствие от обилия лучей, ее серебристые чешуйки переливались золотом, будто она переоделась в другой наряд. Мне было известно, что к автотрофам на земле относятся только растения, человек лишь мечтает о таком экономном приеме пищи, и вот…
Это было существо поистине фантастичное от головы до кончика хвоста.
В первый же выходной я пошел в библиотеку и стал рыться в справочной литературе, выискивая все, что написано о русалках. У Даля я нашел, что это сказочная жилица вод, водяная шутовка. На северо-востоке ее называют водяницей, берегиней, на юге - русалкой, мавкой, майкой: здесь это веселые шаловливые создания, а на севере и востоке их считали злыми, из числа нежити. В Малороссии так называли некрещеных детей: они наги, с распущенными волосами, прельщают, заманивают, щекочут до смерти, топят. Было еще такое слово - русальничать, то есть праздновать обрядами Русалку, на все лады гулять и пить всю всесвятскую неделю.
В других источниках у русалок такие синонимы: купалки, лоскотухи. Образ русалки наши предки славяне связывали с водой и растительностью. И только позже, под влиянием христианства, русалками стали считать умерших девушек, преимущественно утопленниц.
Меня привлекло название “берегиня”. Этимологически оно оказалось связанным с именем Перуна и со старославянским пръгыня - “холм, поросший лесом”. Позже его смешали со словом берег. Культ берегини объединялся с культом Мокоши, единственного женского божества древнерусского пантеона, типологически близкого греческим мойрам, прядущим нить судьбы.
В научной литературе о русалках ничего не было. Однако меня заинтересовала небольшая информация в научно-популярном журнале, на которую я случайно набрел. В ней говорилось о некоем реликтовом эндемике, найденном в одной из подмосковных заводей. Точнее, это был неизвестный морфологии крупный головастик, отдаленно напоминающий мифическое существо, полурыбу-полуженщину.
Информация заинтересовала меня, я записал фамилию натуралиста, поймавшего этот необычный эндемик, и решил со временем описаться с ним.