"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20
Шрифт:
— Это папин!
— Да без разницы! Я свою кожанку тоже не насовсем отдаю! Костя у нас авторитетом будет, ему прикид соответствующий нужен. Иначе не прокатит.
— Они ж потом рано или поздно узнают, что я ряженый! — засомневался Чижов.
— И по фигу! Ты только не быкуй и знакомством с авторитетами не козыряй. Пальцы не гни, будь проще и говори по делу. Главное на себя наезжать не давай. Всё! Лёня, болт гони!
— Может, лучше пойдём? — заныл Толстый.
Гуревич оглядел нас, скривился, но всё же снял с пальца перстень.
—
— Ничего не случится, — отмахнулся Воробей. — Костя, в кабину садись. Толстый, ты с нами.
Но Тихон замотал головой и попятился.
— Не, я домой.
Я останавливать его не стал и даже предложил:
— Лёня, вы нас в гараже подождать можете.
Гуревич глянул на перстень и тяжко вздохнул.
— Я с вами.
От его былого запала не осталось и следа, но и упускать из виду печатку он тоже не собирался.
— Наружу не суйся тогда, — предупредил Андрей Фролов. — А то Роман Маркович нам точно головы поотрывает. Всё, братва, по коням!
Мы погрузились в «буханку», и та тронулась с места, неспешно покатила по дороге. Усевшийся на скамью рядом со мной Андрей вдруг усмехнулся и пихнул меня локтем в бок.
— Не, так-то нам ещё повезло, — заявил он с кривой улыбкой. — С Кислым мы уже бодались, в крайнем случае Графа впрячься попросим. А прикинь — кто-то действительно серьёзный бы Лемешева крышевать взялся? Вот тогда бы мы конкретно встряли.
Я не стал напоминать, что мне затея с крышеванием не нравилась с самого начала, только передёрнул плечами.
— Не, он бы тогда сопли не жевал. Сразу бы нас куда-подальше послал.
— Тоже верно.
УАЗ остановился, и Рома раздражённо буркнул:
— Приехали!
Пацаны покидать кузов не стали, наружу выбрался я один, а Воробей принялся подсказывать Косте какие-то заготовки, фразочки и ответы на каверзные вопросы.
— И правую руку из кармана куртки не вынимай. Держи с понтом, что у тебя там ствол. Да прокатит, точно тебе говорю. В Москве сто раз прокатывало! И жвачку жуй. Типа, крутой. Жвачка есть у тебя? — успел расслышать я, прежде чем отошёл от автомобиля, отыскал на дороге небольшой камешек и кинул его в окно квартиры Лемешева. Звякнуло стекло, за тюлем проявился и сразу пропал силуэт человека.
— Он дома! — предупредил я и сунул руки в карманы олимпийки, дабы хоть чем-то их занять.
Несколько минут ничего не происходило, а потом из распахнувшейся двери чёрного хода вышел Лемешев. За ним последовала сожительница в зеркальных солнцезащитных очках с фирменной наклейкой и её братец. И если бригадир перегонщиков казался чем-то озабоченным, то его спутники даже не пытались скрыть злорадных улыбок. Ну всё, приплыли…
И точно — ту же на улицу повалила братва Кислого. Все в предвкушении развлечения, даже щеголявший распухшим носом Захаров. Или же — он особенно?
— Какие люди! — прогнусавил младший из братьев и даже раскинул
Парни двинулись вперёд, но мигом притормозили, когда из «буханки» начала выбираться моя группа поддержки. Улыбки у наших оппонентов поувяли, а Лемешев так и вовсе нервно сглотнул, но вот Кислый-старший только презрительно скривился.
— Так, да?
И тут из кабины с демонстративной вальяжностью выбрался Костя. Дорогая замшевая куртка, солидная цепь жёлтого металла на шее, довеском к ней массивная золотая печатка с прозрачным камушком в углу. Левая рука в кармане, челюсти размеренно пережёвывают комочек «бабл гама».
— Сева, ну чё ещё за дела? — протянул Чижов.
Кислый выжидающе посмотрел на перегонщика, дождался его кивка и спросил:
— Ты кто такой?
— Я — Костя Чиж, — ответил Чижов чистую правду.
«Зоопарк, блин», — послышался мне чей-то смешок, и поскольку дальше должны были последовать стандартные вопросы «ты откуда вообще», «с кем ты» и «кого знаешь», я склонился к самому уху приятеля и шепнул:
— Дави!
И Костя не стушевался, скривился в неприятной улыбке.
— Ты Кислый, да? — выдал он, желая перехватить инициативу.
— Ну и?
— Вот смотри, этот типок нам денег должен. — Костя указал пальцем на перегонщика, затем ткнул себе в грудь. — Он — нам. Ты здесь зачем, Кислый?
Лицо Кислого разом искривилось, но сходу просчитать собеседника он не сумел, да и силы у команд были примерно равны, поэтому последовала обычная на разборках предъява:
— Человек под нашей защитой. Вы на него по беспределу наехали и хотите крышевать. Это косяк.
Костя уставился на Лемешева и как-то неожиданно мягко спросил:
— Сева, а ты почему не сказал, что у тебя уже есть крыша?
Бригадир перегонщиков замялся, потом промямлил.
— Не подумал…
— Он не подумал! — фыркнул Чиж и перевёл взгляд на Кислого. — Ну и кто косяк упорол? У него на лбу не написано, что вы его крышуете!
Младший из братьев сплюнул под ноги и заявил:
— А знать надо!
Но вот старший буром не попёр, зашёл с другой стороны.
— Вы его на десять тонн опустили. На это что скажешь, Костя Чиж?
Чижов перестал жевать и покатал языком во рту комочек жвачки, а после, тщательно обдумав ответ, произнёс:
— Это его собственный выбор был, платить или нет. Взяли бы здоровьем с тёлки, не вопрос. Она до фига лишнего наговорила, так или иначе должна за свой базар ответить.
— Ничего я не говорила! — взвизгнула сожительница Лемешева. — Не было ничего!
Я не сдержался и зло бросил:
— Очевидцы нужны? Так не вопрос!
Кислый глянул на девушку и с ленцой бросил ей:
— Рот закрой. — После уставился на меня, пару секунд сверлил взглядом, затем достал пачку сигарет и закурил. — Ничего такого она тебе, Енот, не сказала. Твой номер шестой, не тебе за базар предъявлять. Понял?