Фантастика 2003 Выпуск 1
Шрифт:
Опус № 2
О Лианах Киви.
Нас поубавилось. Мы отправили на материк Всученого - для выяснения условий инкубации яиц киви. Всученый долго выбирал образ, вертелся перед зеркалом, взбивал кудри и закручивал усы. Совершенно вжившийся в беременность Липа ревниво топал и истерически взвизгивал:
– Ну кого ты там совращать собираешься? У них же только два пола!
– У них два, а ещё есть звери всякие симпатичные - собаки там, кошки, попугаи… Я вот в прошлый раз неудачно пол выбрал, так едва от целой кучи собачьих мужчин отбился.
– Ага!
–
– Вот откуда дезинформация про процент проклёвывания яиц! Ты там не ботаникой занимался, а исследовал проблемы пола у собак.
Тут Липа разрыдался и был немедленно уведён бдительным Верным. Через пару минут Верный потребовал аудиенции у Орла. В результате оной Липу с превеликими предосторожностями отправили домой в сопровождении многострадального нашего врача.
Одуревший от скуки Орёл таскался за Бядой, выкапывал статуи и склонялся к краже некоторых ещё не закопанных, а вполне на виду стоящих Матерей Земли. С горя он стал коллекционировать живопись. Лучшее, что Орёл достал, называлось «Венера и Адонис». Он даже щупальца стал складывать, как Адонис, с чем никак не желал согласиться, говоря, что это - его природная осанка. Его! Да его природная осанка - раскорячиться на все конечности и надуть щёки! Адонис!
Так вот, остались мы с Мяфой на корабле. Я - от нечего делать, Мяфа - от устатку. Он, хоть и лингвист, никак не мог освоить язык, причём утверждал, что их не один, а десятки, а может, сотни! И пока он не управится с одним, другие ему не подсовывать!
Вот, забрался опять на сиденье всеми щупальцами, глаза закатил. Бороду по моде изучаемого народа надвое расчесал, волосики ровненько так, по кругу подстриг - ну, Мяфа и Мяфа!
– Ага!
– сказал Мяфа.
– Идея! Сейчас расскажу.
– Он сорвался с сиденья
и убежал в другой отсек. Вскоре оттуда раздалось мощное журчание.
– Ты обратил внимание, когда я мою щупальца?
– назидательно сказал
Мяфа, вваливаясь в кают-компанию.
– Вы все моете их после, а я - перед! Это свидетельствует о моей чистоплотности и уважении к процессу. Да! О чём я? Вот! Я думаю, что аборигены назвали что-то в честь чего-то.
– А?
– изумился я.
– Ну, лиану в честь птицы, или же наоборот.
– Ты шутишь, Мяфа? Неужели это честь - называться одним именем с кем
то ещё?
– Неисповедимы мне пути их мышления. Они, например, называют отвратительного червяка именем любимого друга, и тот радуется! Вот я, открываю новый вид ядовитых… как их там, длинных?
– А! Змей!
– и называю его «Подарения».
– Чтоб тебе борода штопором, Мяфа! Сидишь тут, оскорбляешь, и п;ходя хочешь уничтожить моё открытие?
– Да подумаешь! Ещё открытие сделаешь, тут масса всего стрекочет и кусается! Ты сам подумай, ну как может лиана родить птицу?
В кают-компанию с грохотом ввалился Рубик.
– Щупальца узлом, борода на заднице!
– заорал он.
– А то сообщение читать не буду!
Мы лихорадочно
– Ну, читай, Рубик, не тяни!
– Не буду! У Мяфы борода не там! Она где хочешь, но не там!
Мяфа быстро соединил лопасти бороды и, задыхаясь от натуги, просипел:
– Читай!
– «Поздравляю рождением всё-таки тройни. Верный. Они пушистые и щекочутся. Липа».
– Ура!
– завопили мы, раскручиваясь.
– Кто-нибудь, может, и нам достанется!
В проём вступил Адонис, деловито приказывая начальственным басом:
– Рубик! Запроси, на кого похожи. Тем и раздадим.
– Уже запросил. Ответ читаю: «Похожи на лианы киви! Липа требует три велосипеда. Зачем лианам велосипеды? Верный».
Все с гомоном понеслись в рубку. Передали срочное сообщение: «Возвращайтесь на корабль с потомством. Готовлю оранжерею. Орёл Третий».
Вскоре пришёл ответ: «Вернёмся после стойкого укоренения саженцев. Верный».
Рассевшись в кают-компании, мы стали переваривать новости.
– Непонятно всё же, кто отец?
– мыслил Орёл.
– А ты, Мяфа, глубоко неправый!
– радовался я.
– Вот хитрая морда Липа, всё же растро;лся, да ещё не знаю, с чем!
– восхищался Рубик.
– Неправый я или правый - внуки рассудят. Ежели они птицей киви забегают, я согласен: ты прав, - недоверчиво отвечал мне Мяфа.
– Капитан, а зачем тебе тут детский сад?
– вдруг ревниво вопросил подозрительный Бяда.
– Хи! Не сад, а оранжерея, - поправил Мяфа.
– Оранжерея, сад, кошмар! Мелочь по кораблю!
– сухо сказал вернувшийся из странствий по планете инженер Полыба.
– Любишь кататься, люби и саночки возить, - ответствовал аборигенным афоризмом начитанный Мяфа.
– Саночки - это средство передвижения, для непосвященных поясняю!
– Вот и повезёшь саночки в рейсе, если эти лианы нас всех тут запутают!
– проскрипел Полыба.
– Так. Разговорчики. Я сказал - обсуждению не подлежит.
– Орёл мечтательно улыбнулся.
– Ну кто ещё сможет изобразить Венеру, как может наш Липа?
– «Да, - подумал я, - Позабыли все, кроме соискателя. Он-то свою выгоду не забудет! Слава Великому Объединителю, этот сезон размножения последний. Пару Этапов проведём в чистой невинности!».
Опус №3
О Лисичках и Шурине, а также о гибели моих надежд
По сообщениям Верного, лианы никак не хотели укореняться и постоянно висели на Липе, который хихикал, загорал с ними на солнышке и даже ухитрялся их как-то различать. Липа также требовал от нас родительской заботы в виде велосипедов, начисто отвергая идею укоренения. Прибытие всего сумасшедшего дома несколько задерживалось по медицинским показаниям, а хитрый Орёл закупил трёхколёсные велосипеды, но оставил их на корабле, как приманку для Липы. Оживлённые переговоры с Верным прерывались скупыми сообщениями вросшего в образ Всученого, который отирался на планете возле ящиков с яйцами киви.