"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
Кесседи послушно укладывает меня, куда велено. С трудом заставляю себя разжать пальцы и не держаться за него.
— Райан, — шепчу, — мне нужно…
Мне нужно столько тебе сказать. Мне нужно извиниться перед тобой. Мне нужно…
— Потом поговорим, — обрывает.
Разворачивается и уходит.
Меня грузят в машину «скорой».
49.
Он приходит на следующий день.
Лежу в больничной палате. Все белое и стерильное. На мне белоснежная пижама. Воздух пропитан запахом медикаментов.
Нога уже совсем не болит, но мне запретили наступать на нее еще сутки. Даже притащили
Лежу. Изучаю потолок. Как раз посчитала квадратные лампочки справа налево, начала слева направо, оставив напоследок пересчет по диагонали, когда дверь палаты открывается. На пороге медсестра. Белозубая улыбка. Взгляд доброжелательный. Не хватает только бегущей строки на лбу: «Я всегда к вашим услугам».
— К вам пришел молодой человек, — сообщает, не прекращая улыбаться. Приклеенная у нее эта улыбка, что ли?
Сердце пропускает удар. Райан?.. Нет, после всего случившегося он навряд ли захочет меня видеть. Успокаиваюсь. Это просто нужно пережить.
— Кто? — спрашиваю равнодушно.
— Он не представился, — щебечет медсестра. — Вы выйдете, или пригласить его в палату?
Или послать к черту. Никого не хочу видеть.
— Выйду, — бурчу.
Если это Питер, по крайней мере, мне будет, на ком сорвать злобу.
Тяну руку к костылям, но медсестра уже тут как тут. Подает. Беру, не поднимая головы. Меня уже мутит от этих искусственных улыбок.
Костыли — та еще неудобная штука. Но пережить одни сутки сумею. Ходить в туалет как-то надо. А звать каждый раз на помощь мне претит.
Медленно переставляя костыли и здоровую ногу, выбираюсь в коридор. Медсестра услужливо держит дверь. Поднимаю голову и замираю.
Кесседи стоит у стены. Куртка распахнута. На нем черный свитер-водолазка, плотно прилегающий к телу. Джинсы. Начищенные ботинки. Он выглядит как настоящий житель Верхнего мира, никогда не покидающий его пределы. И, к черту глупую Джейн, шрам его ни капельки не портит.
Замечаю, как медсестра окидывает его оценивающим взглядом. И остается довольной увиденным. Но Райан даже не смотрит в ее сторону. Его фирменная кривая улыбка предназначена мне.
— Привет.
— Привет, — отзываюсь эхом. Губы пересыхают. Облизываю.
Делаю неловкое движение вперед. Резиновые нашлепки на концах костылей производят глухой звук, соприкасаясь с твердым половым покрытием.
— Оставлю вас, — тактично произносит медсестра и спешит ретироваться.
Мы одни в полупустом коридоре госпиталя.
У стены напротив моей палаты стоит ряд соединенных между собой стульев. Направлюсь туда.
А вот сесть с костылями, не потревожив больную ногу, уже проблема.
Кесседи без слов подходит ближе. Забирает один костыль. Поддерживает за локоть, чуть приобнимая. Помогает сесть.
Сажусь. Убираю костыль в сторону. Прислоняю к стене. Молчу. Пальцы сжимают край сидения.
Райан садится рядом. Тоже молчит. Опирается локтями о раздвинутые колени. Переплетает пальцы. Не смотрит на меня.
А вот я смотрю. Не знаю, что сказать и как себя вести. Поэтому просто смотрю на него.
— Прости, — это все, что могу сказать. Все остальное не имеет смысла.
Не умею извиняться. Не привыкла. Но сейчас чувство вины перед ним точит меня изнутри, и не могу не попросить
Райан, наконец, поднимает на меня глаза.
— Я не злюсь, — качает головой. Теперь он смотрит на меня. Изучающе. Будто видит впервые.
Не мешаю ему себя разглядывать. Молчу. Смотрю прямо в глаза.
— Как я мог не понять? — произносит тихо. — Не увидеть?
Мои губы трогает печальная улыбка.
— Ты не смотрел, — отвечаю. — Когда тебя знакомят с парнем, разве ты будешь высматривать в нем девушку? Тем более, когда он отзывается на мужское обращение. Ведет себя как парень. Говорит как парень.
— Да мне бы просто в голову не пришло, что девчонка может отправиться в банду Нижнего мира под видом мальчишки! — восклицает.
Склоняю голову набок. Задаю вопрос:
— А если бы она пришла в банду как девчонка? Что бы с ней было? — Райан отводит глаза. Молчит. Смотрит куда-то в район своих рук. — Мы оба видели, как Коэн относился к женщинам. Тело для развлечений — не больше. Так у меня был хотя бы шанс.
— А на заводе? — спрашивает.
Пожимаю плечами.
— И на заводе, — отвечаю. — Думаешь, на заводе с девушками обращались лучше? Если нашла себе одного, защищающего от посягательств остальных, ты счастливица. Остальных насилуют. Берут плату за услуги натурой… — закрываю глаза. Опираюсь затылком о стену. — Меня били, как всех мальчишек помладше. Несколько раз избивали до потери сознания. Я училась драться. Иногда отбивалась. Иногда нет. Но это в миллион раз лучше, чем если бы меня насиловали, — вздыхаю. — Эта тактика работала, пока не наткнулась на Боба. Вся та история, из-за которой меня забрали с завода, чистая правда. Боб любил именно мальчиков. А меня он считал мальчиком, как и все, — поджимаю губы, раздумываю: — Должно быть, Боб даже оставил бы меня в покое, успей он снять с меня штаны и увидеть, что не на того напал… Не на ту. Но тогда нашлись бы десятки других желающих. Девочки моего возраста особенно ценятся на заводах. Испуганные. Податливые. Не способные защититься. И я решила отыграть мальчика до конца. На тот момент уже дошла до такого состояния, что терять мне было нечего. Поэтому взяла отвертку и всадила ему в глаз. Потом за мной пришли стражи порядка и утащили в камеру. Штаны остались на мне. А потом пришел Коннери. Дальше ты знаешь.
— Он знал?
— С самого начала, — киваю. — В первый же разговор выложил передо мной кучу фотографий моей семьи. В том числе и мои: я в платье, я с бантом в волосах… Этим его и заинтересовала. Тем, что меня не раскусили за четыре года.
— А Питер?
Качаю головой.
— Насколько мне известно, нет. Он не знал. Только Коннери.
— Но как? — в его глазах искреннее недоумение. — Я не понимаю, как тебе удалось.
Пожимаю плечами.
— Проще, чем кажется, — вздыхаю. Рассказываю все, как есть: — База данных рухнула как раз во время судебного процесса над моим отцом. Когда данные восстанавливали, в мои закралась ошибка в графу «пол». На тот момент у меня была короткая стрижка, фигура не сформировалась. Вот меня и приняли за мальчика. Когда соцработник в здании суда обратилась ко мне «мальчик мой», я совершенно растерялась. А потом поняла, в чем дело. Стоило только смотреть вокруг и повторять за мальчишками. Никаких врачей и медосмотров, сам понимаешь. Поэтому никто не заметил ошибки.