"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14

Солодкова Татьяна

Мне хочется попросить его сдаться, когда их с Момотом поставят друг против друга. Теперь я отчетливо осознаю, что действительно не «если», а «когда». Я видела, как дерутся остальные. Пересмешник легко дойдет до финала, и все будет в порядке, если он сдастся.

По всем правилам, ему нет смысла бросать вызов Момоту, он изначально и не собирался, сам же говорил, что одно из девяти «призовых» мест его устроит. Но Пересмешник решил драться с ним из-за меня, а теперь и из-за того, что только

что произошло на его глазах.

Хочется просить, умолять, упрашивать, потому что мне страшно за него. Но Пересмешник ясно высказался о своей позиции еще вчера: ему не нужна жалость и сочувствие – Пересмешнику требуется поддержка, нужен болельщик, а не плакальщик.

– Я буду за тебя болеть, – шепчу, задыхаясь, но так твердо, как только могу.

Он все же снимает с себя мои руки. Медленно опускает вниз, но из своих ладоней не выпускает; улыбается.

– Тогда мы его сделаем.

«Мы»… Будто бы у меня будет хоть какой-то шанс помочь.

Так и стоим, держась за руки, посреди двора. Кажется, окончательно прихожу в себя, потому что мне становится неловко, кровь приливает к щекам.

– Гагара! Иди-ка сюда, подсоби! – доносится до меня скрипучий голос Совы.

Как же вовремя.

– Только попробуй умереть, – бросаю Пересмешнику сквозь зубы, чтобы не разреветься, и резко высвобождаю руки, отворачиваюсь, ищу взглядом Сову.

– Не собираюсь, – отвечает Пересмешник мне в спину.

Не оборачиваюсь.

А то точно разноюсь, как дура.

Глава 17

Перерыв между первым и вторым туром состязаний затягивается.

Майна и Чайка отпаивают Олушу водой. Мужчины уносят тело Кулика со двора, а затем присыпают кровь на месте его гибели землей.

Какие-то полчаса – и следов того, что недавно здесь произошло убийство, не останется. Как исчез из бытия и сам Кулик. Пройдет пара дней, и никто вообще не вспомнит о его существовании. Чиж был гораздо популярнее среди жителей Птицефермы, но и его забыли слишком быстро. Что уж говорить о Кулике?

Бессмысленная и глупая смерть, за которую никто не понесет ответа. Разве что Олуша вспомнит. А может, и нет – я больше не рискую предполагать, что творится в чужих головах. Ее горе выглядело искренним, но ведь и Кайра выла, как раненый зверь, над телом Чижа.

Сижу на крыльце, обняв себя руками, и бездумно слежу за тем, как сперва Ибис и Ворон прикатывают целую тачку свеженакопанной земли и высыпают ее на «ринг», а потом за тем, как Зяблик разравнивает землю лопатой. У всех троих деловитое выражение на лицах. Спокойные, будто засыпать кровавую лужу – рядовое событие. Подумаешь, смерть.

В какой-то мере так оно и есть… У нас третий труп за две недели – Птицеферма несет потери.

Пересмешник

куда-то ушел с остальными. Даже не знаю, в какой момент потеряла его из вида. И понятия не имею, когда начала выискивать его взглядом. Слишком много впечатлений за последние дни, слишком много чувств, из прошлого и настоящего, – я в совершенном раздрае.

– Что, загораешь? – раздается надо мной насмешливо-презрительный голос.

Даже не поднимаю головы – перебьется. В поле зрения только длинные стройные ноги, прикрытые тканью платья лишь в самом верху.

Не отвечаю, и Кайра возмущенно «бьет копытом».

– Язык проглотила?

– Тебе что за дело до моего языка? – огрызаюсь. – Лучше сходи свой с мылом помой.

Нога снова агрессивно притопывает, и я даже жду, что вслед за этим последует удар. Однако нет, Кайра помнит предупреждение Главы о том, что будет в случае нашей драки. Может, подраться она и не прочь, но точно не на его глазах. А Филин – вон он, стоит неподалеку, заложив руки за спину, и руководит процессом подготовки ринга к продолжению состязаний.

– Если Пересмешник вздумает биться с Момотом за тебя, его ждет то же, что и Кулика, – не унимается Кайра. – Скажи ему, чтобы не лез. Тебе уже не поможешь. А он пусть выбирает меня, будем с ним жить душа в душу.

Хмыкаю: упоминание о душе из уст Кайры звучит нелепо.

Все же поднимаю голову, чтобы посмотреть незваной собеседнице в лицо. Однако успех сомнительный: так как я сижу, а Кайра стоит, ее искусственно поднятая грудь перекрывает половину обзора.

– Я Пересмешнику не хозяйка, – напоминаю, не пытаясь быть дружелюбной. – Если надо, скажи ему сама.

– Сказала. – Кайра как-то нервно дергает головой. – Цену себе набивает, – добавляет тише, сквозь зубы, и я не уверена, адресуется ли эта фраза мне или это просто мысли вслух.

– Может, ты ему просто не нравишься?

Кажется, мое предположение вызывает у девушки натуральный шок. Несколько секунд она открывает и закрывает рот, не находя слов.

– Сдурела, что ли? – выдает наконец.

Не отвечаю, только пожимаю плечами. Сегодня мне не хочется ничего никому доказывать. Пусть остается при своем мнении.

– Между прочим, прошлую ночь Пересмешник провел у меня. – Кайра делает последнюю попытку вызвать у меня эмоциональную реакцию. – И в процессе я ему очень даже нравилась! – Опять притопывает и гордо выпячивает грудь.

Надоело.

Встаю.

– Отладь процесс получше, – бросаю отшатнувшейся от моего резкого движения девушке, – раз мужики готовы сунуть голову в мясорубку, лишь бы избежать его повторения.

Сегодня определенно не день Кайры – второй раз за короткую беседу она ловит ртом воздух.