"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
И опять – падение.
Субъективно бой длится бесконечно.
Еще одно столкновение с поверхностью ринга. Пересмешник опять снизу, а его руки на горле противника. Перекат, теперь он сверху. Еще раз…
– Они же поубивают друг друга! – не выдерживает напряжения Чайка, вскакивает.
Ворон силой усаживает ее на место. Филин адресует своему главному помощнику одобрительный кивок и вновь устремляет взгляд на ринг. На его губах сдержанная, но все же заметная улыбка – он до сих пор уверен в победе своего палача.
Теперь вскакиваю на ноги я. Не могу больше.
–
– Ты что творишь, дурная? – ахает Сова.
Плевать. Меня просили болеть, и я болею. Нужна поддержка – я поддержу.
Пересмешнику снова удается взять шею Момота в захват. Слишком толстая… Тот пытается вывернуться, но теперь он тоже устал, и его вес больше не играет ему на руку. Момот хрипит.
Вижу, как дергается было вверх рука Главы, кажется впервые усомнившегося в исходе боя, но потом возвращается обратно на колено. Филину не хочется терять палача, но и интересен исход состязания без постороннего вмешательства.
Хрип.
Рывок.
Тишина.
Эта тишина настолько неожиданна, что бьет по ушам сильнее любого громкого звука.
– А-а-а-а-а-а! – кричит Чайка. То ли от ужаса, то ли от восторга – не разберешь.
Пересмешник выбирается из-под огромного тела, пытается подняться, но в итоге остается стоять на коленях. Момот – на земле, лежит на спине, раскинув руки в стороны, с неестественно вывернутой шеей. Его грудь не поднимается.
С трудом заставляю себя отвести взгляд от Пересмешника, чтобы посмотреть на Филина. В моей голове все еще не укладывается, что все это происходит на самом деле.
Текут секунды. Пересмешник, с ног до головы покрытый кровью и грязью, пошатывается, отклоняется назад и упирается ладонью в землю, чтобы не упасть. А головы присутствующих, как и моя, одна за другой поворачиваются к Главе.
– Хм-хм… – Чтобы обрести дар речи, Филину приходится откашляться. – Сова! – рявкает, поднимаясь со своего насеста. – Проверь!
Женщина, кряхтя, встает, опираясь на клюку. Шаркает к «рингу», с трудом пригибается, пробираясь под натянутой веревкой. Подходит к Момоту, склоняется над ним. Все ждут, чуть ли не затаив дыхание.
– Готов, – объявляет наш самопровозглашенный врач то, что видно невооруженным глазом, отходит.
– Что ж, – задумчиво произносит Филин. – Похоже, у нас есть победитель. – И вряд ли это радует его самого. – Пересмешник, озвучь свой выбор.
Сам Глава смотрит на Кайру. Если бы выбирать пришлось ему, он выбрал бы ее. Но Филин и так может получить любую женщину по щелчку пальцев. И Кайру прежде всего.
Рыжеволосая красавица тоже ждет выбора победителя. Сидит напряженная, как натянутая струна, кусает свой указательный палец.
– Гагара… – Пересмешник до сих пор не может выровнять дыхание. – Гагара, – повторяет тверже и громче. После чего его опять ведет в сторону, и ему приходится опереться обеими руками на землю. – Я выбираю Гагару.
В моем горле огромный колючий ком. Кажется, я сейчас заплачу. Держусь из последних сил.
Глава 18
–
– Как скажешь… Ты… босс, – получаю хриплое в ответ.
Рука Пересмешника перекинута через мое плечо, а его вес почти полностью взвален на меня. Черт, тяжелый.
Мне никто не помогает, но не мешает – и на том спасибо. Только Сова обещала попозже зайти, остальными наш уход, можно сказать, остался не замечен – все были слишком заняты обсуждением сложившихся сегодня новых пар: Зяблик выбрал Кайру, Канюк – Савку, а Дергач – Олушу. Правда, Олуши, когда прозвучало ее имя, во дворе не было, но это мало кого интересовало. Дергача принялись поздравлять, как и других.
Открываю дверь в свою комнату ногой.
– Заходи, чувствуй себя как дома, – бурчу, крепче обхватывая Пересмешника за талию, когда его повело в сторону.
– Вообще-то… я вроде как… и есть… дома, – откликается этот выживший камикадзе – по совместительству мой новый сожитель. И не возразишь же.
– Вроде как, – огрызаюсь.
Пересмешник смеется. Вернее, пытается засмеяться, но вместо этого получается какой-то хрипящий звук, а затем он и вовсе заходится в кашле.
Вздыхаю.
– Молчал бы уже.
– Не-э-э, – мотает головой, координацией движений напоминая пьяного. – Если я замолчу, то отрублюсь, и ты меня не дотащишь.
– Дотащу, – пыхчу, продолжая удерживать его и одновременно пытаясь одной рукой сбросить с кровати постельные принадлежности – сама я уже перепачкана, а одеяло и простыню намерена спасти. – За ногу и по полу.
Пересмешник снова пытается посмеяться:
– Меня сегодня… уже таскали… за ногу… и по земле. С меня хватит.
Интересно, это нервное? Лично мне сейчас совсем не смешно. Перед глазами до сих пор стоят раздавленный череп Кулика и сломанная шея Момота, да и то, что я сейчас сама с ног до головы перепачкана чужой кровью, не добавляет мне желания веселиться.
– Будь добр, заткнись, – шиплю сквозь зубы. – Ложись давай. – С одной стороны, я до ужаса волновалась, пока мы вынуждены были ждать окончания подведения итогов и слушать очередную исполненную пафоса речь Филина. С другой стороны, кажется, раны сами перестали кровоточить. – На, бровь зажми. – Беру со стула и протягиваю Пересмешнику полотенце: самый кончик брови, почти на виске, у него сильно рассечен. Нижняя губа разбита, но, кажется, кровь почти не идет. Если бы кое-кто побольше молчал, не шла бы вообще. Зато тело – не поймешь, все битое-перебитое. Но открытых ран и фонтанов крови не наблюдаю. – Сейчас принесу воду, – решаю.
– Ты будешь меня мыть? – Опять нервный смешок.
– Мыть, лечить… Душить, если не заткнешься!
Пытается улыбнуться. С разбитыми губами и заплывшими глазами картина та еще.
– Видишь, мне нельзя отрубаться, я хочу это видеть…
Возвожу глаза к потолку. Ну что с ним будешь делать?
– Мыть и лечить, – с готовностью подсказывает мой еле живой новый сожитель. Выходит, последнюю фразу я сказала вслух.
– И душить, – напоминаю строго. – Лежи. Я сейчас вернусь.
– Ты босс, – получаю повторно в ответ.